Мастера (сборник)

Иван Иванович был тихим и безобидным. И грустным. Леденцов не смог его прогнать. Да и с чего бы? Они взяли частника и очень мило побеседовали весь путь до вокзала. Емельян Павлович расслабился и решил, что на сей раз обойдётся без глубоких мыслей и подробных инструктажей. Так и оказалось до самого вагона.

Но напоследок Портнов умудрился выкинуть небольшое коленце. Поцеловав руку ухмыляющейся Катеньке, он ловко вложил в неё прямоугольную картонку.

– Моя визитка, – пояснил он, – мало ли что. Берегите. Друг друга. И помните, Емельян Павлович, ваша супруга – ваше единственное преимущество в грядущем бою.

Катенька враз перестала улыбаться, хотя это был явно комплимент.

– Нет-нет-нет, – замотала она стриженной головкой, – никаких больше боев!

– Разве что бой с тенью, – Леденцов решил пошутить, но вышло неловко.

– Бой с тенью, – сказал Иван Иванович, – вы уже выигрывали. На сей раз над вами повисла тень боя… Дай бог, чтобы всё обошлось.

В СВ Катенька и Емельян Павлович долго молчали. Только когда пришло время укладываться, Катя спросила:

– Правда, больше никаких боев?

– Никаких. Не боец я.

– А с тенью… Который ты выиграл. Это с кем?

Леденцов помимо воли улыбнулся.

– Не поверишь. С тобой, Солнышко.

– Что?! Я?! Тень?! Вот я тебя по башке подушкой!

И тут же исполнила обещание. Супруг радостно подхватил забаву. Так они резвились ещё минут десять, пока в стену купе не постучали. Леденцовы притихли и уселись на полку, часто и весело дыша.

– Значит, – прошептала Катенька, – ты, гад, со мной бился?

– Не бился. Просто нужно было тебя освободить от эффекта «отбойника».

– Палыч, хоть ты мне мозги не компостируй, ладно? Хватит с нас Портнова. «Отбойники», «топоры» какие-то. Туфта все это.

Емельян Павлович глянул в честные глаза любимой женщины.

– Обожди, – сказал он, – так ты не веришь в мастеров сглаза и силы?

– Конечно, нет! Ты сам подумай, это ж все бабушкины сказки!

– А Саня? Его умение читать мысли?

– Ну и что? Мало ли в мире гипнотизёров!

В эту ночь Леденцову открылась поразительная вещь: его жена и подруга, его лучший компенсатор, а в девичестве – довольно сильный мастер сглаза, его бестолковая Катенька не верит во «все эти теории» Ивана Ивановича! Емельян Павлович пытался взывать к логике, к её ощущениям, приводил примеры удачной игры в казино… Всё было без толку. На каждый довод мужа она приводила безупречный аргумент одного из трёх типов: «просто повезло», «я тебя люблю» или «я откуда знаю, но мистика тут не при чём». Когда Леденцов исчерпал все доказательства, Катенька вдруг мило зевнула, заявила, что полностью с ним согласна, и повалилась спать.

Емельян Павлович долго не мог последовать её примеру, лежал и таращился в темноту. Но стоило ему начать задрёмывать, как с Катиной полки раздалось:

– Ладно, про бой с тенью я поняла. А что он говорил про «тень боя»?

– Не знаю, – сказал Леденцов. – Это наверное то, что висит вокруг меня после казино. Мгла какая-то. Точно, тень.

– А-а-а. Тогда ладно. Это я развею. Я ведь Солнышко, правильно? А под солнышком… тени… не бывает…

И Катенька засопела, искренне уверенная, что теперь-то все проблемы ею решены. Окончательно и бесповоротно.

Часть 3. Бой теней

Кто не сбивался, не придёт к уму.

Гёте «Фауст»

1

Бывший главврач, а ныне глава губернской оппозиции поднял бокал с прозрачным, как свежий цветочный мёд, пивом. Емельян Павлович ожидал, что последует очередной тост за наступающий Новый год, «год честных и справедливых выборов», но услышал:

– Ну, Палыч, давай за независимость!

Бокал был не первым, а предшествовали ему рюмки, поэтому слово «независимость» прозвучало невнятно.

– За что? – спросил Леденцов.

– За нзвисимсть! – повторил главврач. – Центра от реги… То есть регионов от центра. Капитала от власти. Мужа от жены!

Емельян Павлович согласно поднял свой бокал. Про жену – это в его огород, но Леденцов не злился. Он и раньше-то был незлоблив, а теперь… Емельян Павлович аккуратными глотками вливал в себя ледяную жидкость и думал о диалектике природы: холодное пиво вливается в горячего Леденцова, который сидит в тёплом предбаннике, а за окном – лютая стужа. Круг замкнулся.

– Слушай, – главврач-оппозиционер оторвался от бокала с довольным пыхтением, – нужно помочь плитичскому процессу!

– Опять Глинского выделить?