Мастера секса. Жизнь и эпоха Уильяма Мастерса и Вирджинии Джонсон – пары, которая учила Америку любить

Большинство сотрудников клиники в Сент-Луисе не имели ни малейшего представления о романе Джини с одним из их богатейших покровителей. Билл оставался в неведении до тех пор, пока Хэнк не предпринял один из своих визитов в сент-луисскую клинику. Обычно в таких случаях Мастерс, а иногда и Колодны вместе с Джини вели своего нью-йоркского покровителя в местный ресторан. Однако на сей раз Джини оставила детей с домработницей, чтобы развлекать Хэнка наедине. В тот вечер они чудесно проводили время, смеясь и разговаривая о своих мечтах вместе повидать мир. Когда Джини, наконец, приехала домой, она обнаружила, что Билл названивал ей весь вечер. Он знал, что Хэнк в городе, и ему нетрудно было сделать выводы.

На следующий день Билл приступил к ней с расспросами о Хэнке. Джини еще никогда не видела своего партнера таким ошарашенным. На его лице был написан не столько гнев, сколько тревога; он по-настоящему испугался, что Джини выйдет за Хэнка.

Джини не хотела, чтобы ею манипулировали или отговаривали ее от принятия решения, правильного для нее и ее детей. Мастерс давно знал о ее намерении снова выйти замуж. Поведение самого Билла подразумевало, что никаких перемен не будет, пока их работа остается захватывающей, их связь – тайной, пока Либби сидит дома с детьми, а доходы и признание сопровождают их общее имя – «Мастерс и Джонсон».

– Если ты уйдешь, вся работа пойдет насмарку! – твердил Билл. Он был похож на человека, который вот-вот лишится всего, что у него есть.

Возможно, он испытывал ревность, внезапно осознав, что «идеальная женщина», которую он вышколил и возвысил, готова уйти от него. Но он не собирался сидеть сложа руки и смотреть, как распадается их партнерство. Убежденный в том, что угроза реальна, Мастерс отважился на решительные действия.

Глава двадцать шестая Предательство

Однажды, придя домой из школы, шестнадцтилетний Хауи Мастерс застал свою мать в безутешных рыданиях – он никогда прежде не видел ее в таком состоянии.

– Мы разводимся, – плакала Либби. – Твой отец ушел из дома.

Хауи огляделся и только теперь увидел, какой хаос воцарился в прежде безмятежной, упорядоченной атмосфере дома. Все, что принадлежало отцу, исчезло.

До этого дня жизнь юного Уильяма Хауэлла Мастерса-третьего казалась безмятежной. Хауи учился в престижной частной школе Кантри-Дэй-Скул в Сент-Луисе и дружил с сыном Джини Скоттом. Он выбрал для дальнейшего обучения Гамильтон-колледж, отцовскую альма-матер, но в нем не было того скрытого бунта, который стал в свое время главным стимулом для его отца. Тихий воспитанный Хауи по темпераменту, скорее, походил на Либби Мастерс. Но он пришел в ярость, увидев мать в слезах и понимая, что его счастливая жизнь перевернулась вверх дном. Он потребовал, чтобы мать рассказала ему, где можно найти отца.

«Помню, как я ворвался в квартиру, сел перед ним и устроил ему форменный разнос», – вспоминал Хауи.

Билл Мастерс терпеливо выслушал разгневанные тирады сына, пока ему не представился шанс ответить. Билл говорил бесстрастно, точно проводил сеанс психотерапии с незнакомым подростком, а не разговаривал с собственным сыном. Он начал с констатации суровой правды: его отношения с женой закончены. Вне зависимости от того, разлюбил он ее или влюбился в другую женщину, каковы бы ни были причины, – все кончено.

Билл ни разу не упомянул имени Джини Джонсон. Вместо этого он осторожно объяснил сыну-подростку, что два взрослых человека могут медленно дрейфовать в браке, расходясь в разные стороны. Тон его был спокойным и участливым. Он не винил Либби и говорил с Хауи как с молодым мужчиной, достойным уважения, без взрослой снисходительности. Отчасти манипулируя, Мастерс заставил сына осознать, что кажущаяся семейная идиллия в их доме была лишена настоящей близости между мужем и женой.

Хауи очень хотел верить отцу, особенно в этот ужасный момент распада их семейной жизни. Много лет спустя он с некоторым восхищением говорил о том, как спокойно отец вел себя в этом конфликте. «Он сумел обезоружить меня – юношу, который был растерян, разгневан и остался с рыдающей беспомощной матерью на руках, – вспоминал Хауи. – Что почувствовал бы на моем месте любой ребенок, придя домой и обнаружив, что его жизнь пошла прахом? Мне нужно было какое-то объяснение – и я его получил».

Элизабет Мастерс в глубине души всегда знала об изменах Билла. Его самоотверженность в исследовании секса, стремление обрести признание, а главное – ночи, проводимые вне дома, и неподобающая близость с Вирджинией Джонсон были очевидны для Либби. Но она пыталась сохранить свой брак, вероятно, надеясь, что безрассудство мужа пройдет само собой. Может быть, эти секс-исследования прекратятся, нужда в помощи Джини отпадет, и он вернется к роли уважаемого акушера-гинеколога.