Мастера советского романса

Протест Кузмина против «отсутствия контуров, ненужного тумана и акробатского синтаксиса» символистов не был протестом с реалистических позиций. Только в очищении синтаксиса, по сути дела, и реализовались декларативные призывы к «прекрасной ясности». В идейном отношении акмеизм был даже ограниченнее символизма, поскольку и не стремился к философскому осмыслению мира. Сам Кузмин остался эстетом, влюбленным в прошлое- в эпоху заката античности, в XVIII век, который он воспевал в своих стихах и рассказах.

Присущая Кузмину влюбленность в краски, звуки, запахи окружающего мира, видимо, и привлекла внимание Александрова к стихам этого поэта. На протяжении четырнадцати лет (1915-1929) Александров написал четыре тетради «Александрийских песен» [3].

[1] В нее входили, кроме М. Кузмина, Н. Гумилев, А Ахматова, С. Городецкий, В. Нарбут и другие.

[2] М. Кузмин. О прекрасной ясности. «Аполлон», 1910, № 2, стр. 5-6.

[3] «Из Александрийских песен М. Кузмина». Тетрадь первая (ор. 8): «Вечерний сумрак», «Когда я тебя в первый раз встретил», «Ты, как у гадателя отрок», «Разве не правда?». Тетрадь вторая (ор. 20): «Как песня матери», «Что ж делать», «Солнце, солнце», «Ах, покидаю я Александрию». Тетрадь третья (ор. 25): «Когда мне говорят: Александрия», «Когда утром выхожу из дома», «Весною листья меняет тополь», «Их было четверо», «Как люблю я…». Тетрадь четвертая (ор. 34): «Адониса Киприда ищет», «Не напрасно мы читали богословов», «Сладко умереть», «Сегодня праздник».

«стр. 118»

То, что романсы эти писались в течение столь длительного промежутка времени, разумеется, сказалось на их музыкальной стилистике. На примере «Александрийских песен» очень ясно прослеживается эволюция вокального письма Александрова. Заметно меняется самое отношение к форме романса: из камерной миниатюры он превращается в вокальную поэму, с широко развитой партией голоса, с полнозвучной, симфонизированной партией фортепиано. Этот путь естественно приводит к созданию оркестровой редакции двух песен («Как песня матери» и «Солнце, солнце») [1].

Первая тетрадь «Александрийских песен» относится к тому же времени, что и рассмотренные выше романсы на слова Фета. И здесь мы найдем уже отмеченное в опусе 2-м преобладание фортепианной партии над вокальной, своеобразную «прелюдийную» трактовку романса. Яснее всего это в первом романсе «Вечерний сумрак»:

[1] Они были исполнены в симфоническом концерте в театре Революции 22 февраля 1925 года. Солистка - С. Кубацкая, дирижер - С. Сараджев.

«стр. 119»

Но здесь есть и новые черты. Поэтическая форма «Александрийских песен» Кузмина ставила перед композитором особые задачи. «Песни», представляющие собой стилизацию лирики эллинистической эпохи, написаны свободным, нерифмованным и не укладывающимся в какую-либо стопную систему стихом. Но при этом в них все-таки есть и поэтический ритм, и законченность композиции. Найти этот свободный и капризный ритм, согласовать его с присущей музыке мерностью было нелегкой и интересной творческой задачей, близкой к задаче музыкальной интерпретации прозы. Поэтому в «Александрийских песнях» проблема музыкальной декламации привлекает такое же внимание композитора, что и проблема фортепианной фактуры.

Ведущим принципом в «Александрийских песнях» остается принцип последовательного отражения в музыке поэтических образов. Можно привести целый ряд примеров, один из самых показательных - «Как песня матери». Звук имени славного города - Александрии - сравнивается в стихотворении Кузмина то с песней матери, то с прерывистым шепотом любовных признаний и таинственным шумом священной рощи, то со звуком трубы перед боем и шумом крыльев летящей богини победы. В соответствии с этим музыка поэмы (а это уже именно поэма) состоит из трех больших разделов: лирически-созерцательного, взволнованного и, наконец, торжественно-гимнического заключения, которое мы и приводим:

«стр. 120»

Тот же принцип последовательного отражения текста положен в основу песен «Солнце, солнце», «Их было четверо» и других.

Но в песнях ощутимо и стремление к музыкальному объединению как каждого отдельного произведения, так и всего цикла. Иногда Александров применяет прием обрамления песни вступлением и заключением, построенным на одном тематическом материале («Что ж делать», «Когда я тебя в первый раз встретил»). Но кроме того, в цикле есть и тематические связи между отдельными песнями, своего рода лейтмотивы, связанные с определенными поэтическими образами [1].

Так, «шелестящая» фактура фортепианной партии первой песни («Вечерний сумрак»), с ее характерными квинтолями шестнадцатых, повторяется в заключительной песне третьей тетради, на словах:

Возвращение домой

после веселых прогулок,

поздно вечером,

при первых звездах…

Повторяется (в партии фортепиано) и мелодия начала первой песни, появляющаяся впервые на словах:

Вечерний сумрак

над теплым морем.

«стр. 121»