Мастеровой

Дрогнув, твои распахнутся ресницы,
Радостно утро в глазах заискрится.
Губы проснутся, и после разлуки,
Мир, обнимая, раскинутся руки.

Пусть тебе приснится, Пальма-де-Мальорка,
В Каннах, или в Ницце, ласковый прибой.
Или в Подмосковье, роща вдоль пригорка,
Только что бы вместе, были мы с тобой…

Третий куплет Федор петь не стал — про голос «в дали телефонной» не поймут. Повторил припев, он встал и отвесил шутливый поклон. Слушатели зааплодировали.

— Вы бывали в Ницце, Федор Иванович? — спросила Варвара, когда он вернулся за стол.

— Не довелось, — развел руками Федор.

— А вот мне посчастливилось, — сказала Варвара. — В детстве, с родителями. Там такая красота!

— Что ж, посмотрим, — согласился Федор.

— Боюсь, что не скоро, — хмыкнул Куликов. — Мы теперь носители секретов. За границу не выпустят.

— Придется обойтись рощей в Подмосковье, — улыбнулся Федор. — Не возражаете против рощи, Варвара Николаевна?

— Меня и Упа устроит, — ответила Оболенская. — Если будете у нее петь.

Все рассмеялись.

— Господа! — объявил Федор. — Прошу меня извинить, но хотел бы откланяться. Устал. Долгая дорога, много впечатлений.

— Мне тоже пора, — поддержала Варвара. — Завтра рано вставать.

— Федор вас проводит, — поспешила Алевтина. — Так ведь, господин штабс-капитан?

— Почту за честь, — поклонился Федор…

— Может, не стоило приглашать ее сегодня? — спросил Рогов у жены, когда Кошкин с Оболенской вышли из гостиной. — У Федора рана на душе.

— Варвара ее быстро излечит! — фыркнула Алевтина. — Уж я-то знаю. Федор ей давно нравится. Еще когда мастеровым в библиотеку приходил, заприметила.

— А теперь, когда он офицер со ста тысячью рублей капитала, так и вовсе сгодится! — хмыкнул Куликов.

— Николай! — укоризненно сказала Полина. — Какой ты меркантильный!

— В чем я не прав, дорогуша? — развел руками Куликов. — К Федору невесты в очередь встанут, вернее, их родители. Дура эта Соколова, ох же дура, да простит меня Господь. Такого жениха упустить! Мечту барышень.

— Мечтать не вредно, — сказала Алевтина. — А кому приспичит, пусть вышивают крестиком.

— Что за странные слова, дорогая? — удивился Рогов. — Где ты такого набралась?

— От Федора, — ответила жена. — У него часто выскакивает.

— Необычный он человек, странный, — согласился Рогов. — Но какой же умница и храбрец! Как он с германцами разобрался! Я бы так не смог.

— Смог бы, — не согласилась Алевтина. — Я тебя хорошо знаю. Влез бы непременно. Хорошо, что этого не случилось, — она перекрестилась. — А за Федора не волнуйся — он теперь в надежных руках…

* * *

На улице Федор предложил спутнице взять извозчика, но Варвара отказалась.

— Мне недалеко, — сказала, улыбнувшись. — Да и моцион полезен. Много ела — вкусно было. Пешком пройдемся.

«Хорошо, что не стал забирать шашку», — подумал Федор и сказал галантно:

— Позвольте предложить вам руку?

Спутница не отказалась. Так, под ручку, они и двинулись улицей.

— Скажите, Варвара Николаевна, — начал Федор разговор. Не молчать же? — Оболенские — княжеский род?

— Да, — ответила спутница. — Но я лишена титула по решению главы рода. Так что не княжна.

— Извините, — смутился Федор.

— Пустое, — сказала Варвара. — Я сама этого захотела. Отказалась выйти замуж за навязанного мне жениха.

— Не понравился?

— Еще как! — фыркнула она. — Потасканный развратник, но зато с сильным даром. Вот глава рода и требовал покориться. Я же уперлась — ни в какую! После этого и изгнали.

— Не жалеете?

— Ни минуты. Пусть меня лишили титула и содержания, но зато я вольный человек — что хочу, то и делаю. Что меня ждало в ином случае? Пустая светская жизнь, надоевшие рожи, нелюбимый муж. У меня имеется небольшой дар, Федор Иванович, — она остановилась, сняла ладошку с его руки и зажгла над ней светящийся шарик, который тут же развеяла. — Ничего особенного, но у женщин в родах и такое редкость. Потому их выдают замуж за мужчин с даром с целью получить будущих Осененных. Только я им не корова, чтоб породистых телков рожать!

Она фыркнула и вновь взяла Федора под руку.

— А дамочка-то с характером, — раздался в голове Федора голос Друга. — Держись с ней настороже!

— Расскажите, как убили германского мага? — попросила Оболенская. — Я, признаться, не совсем поняла.

Федор рассказал.

— Сняли с него знак? — удивилась спутница. — Сразу? И при этом уцелели?

— Тряхнуло будто током, — признался Федор.

— И все? А потом? Что-нибудь заметили за собой?

— Ничего, вроде, — сказал он. — Разве что… Сон в ночь после боя приснился. Будто бы германский маг бросает в меня огненные шары. Убежать некуда. Но меня словно кокон окутал и шары от него отлетают. Так было странно, что проснулся.

— Цвет кокона помните? — спросила Оболенская. — Голубой, фиолетовый, дымчатый?

— Серебристый, вроде.

— Серебристый? — удивилась она. — Вы уверены?