МастерписЪ Арка первая

- А еще, Тацуо-кун, он может открыть мне путь на небеса. Представь себе, под­няться наверх и оказаться в Чертоге Божьем! И там, Тацуо-кун, я смогу перерезать глотку жирному старому Богу, - закончила свою речь Нагиса.

Курумару хмыкнул.

- Глупости.

- Почему, Тацуо-кун? Тебе не нравится моя идея? - удивилась Нагиса.

- Да, не нравится, - раздраженно ответил Курумару. - Как бы ни был силен меч Святого Петра, Бога им не убить. Тут нужен артефакт гораздо большей силы. И не спрашивай у меня, где взять что-то подобное - я не знаю.

- То есть на твою помощь мне надеяться не стоит? - спросила Нагиса. Ее пряд­ки огорченно поникли.

- Нет, Нагиса-кун. И я советую тебе залечь на дно, пока не уляжется вся эта шу­миха с мечом. Скоро, - Курумару понизил голос, - скоро католикам станет совсем не до меча Святого Петра. У них появятся другие проблемы, я тебе обещаю.

Луна все так же серебрила мутные воды Аракавы.

Глава шестая

- Вот здесь, - сказала Эшли-сан. - Здесь и находится вход в убежище Курумару Тацуо.

День подходил к концу. Маленькое солнце падало вниз, за край горизонта. Здесь, среди холодных красок города, среди сумрачных оттенков стали и пластика, нежно-желтый свет заходящего солнца был единственным теплым пятном. Темнею­щее небо отражалось в сотнях окон. Тени от зданий ложились на асфальт, разделяя его на светлые и темные участки. Машины медленно переползали от одного пере­крестка к другому, и белое сияние их фар слепило глаза. Поэзия городского заката, сказал себе Аяо, и повернулся к Эшли-сан.

- Здесь? - удивился он.

Они стояли перед длинным серым зданием, чей унылый и тоскливый вид суще­ственно портил местный пейзаж и тем самым безмерно огорчал Аяо. Прозаичная бе­тонная коробка со ослепшими в сумерках окнами; она была обсажена рядом чахлых деревцев и огорожена от мира забором из черных железных прутьев. Во внутреннем дворе толпились девочки в причудливой розовой форме, часть из которых носила еще и высокие черные сапожки. Вокруг единственного парня, который носил черную форму, их столпилось особенно много.

- Женская школа, - ответила Эшли на невысказанный вопрос Аяо. - Нам сюда.

После того, как Эшли закончила с Сато-саном, уборка осталась на Аяо. Сама же пуританка отправилась в ванную, чтобы смыть с себя кровь и остатки мяса. Не особо смущаясь, она сняла с себя испачканный топ и джинсы и в одних черных тру­сиках проследовала к рассохшейся двери, за которой и находился санузел. Горячей воды у Коги в квартире не было, только холодная, о чем Эшли тут же сообщила Аяо через дверь. Он пожал плечами и вновь вернулся к трупам.

Впервые в жизни Аяо видел мертвые тела. Ямато Генсай, с многочисленными ранами и сломанной шеей, скорчился на полу. Рядом с ним, на матрасе, спиной упи­раясь в стену, полусидел Сато Шинтаро, чей живот был вспорот, а кишки вывалились на колени. Глаза Сато так и не закрыл, даже после того, как остановилось его серд­це. Сейчас они бессмысленно таращились в пространство. Аяо наклонился и провел Сато по лицу ладонью, опустив ему веки. Вид у мертвеца сразу стал чуть более спо­койный, даже благообразный. Словно ему стало легче.

"Хорошо, что они оба мертвы, - подумал Аяо. - Так легче. Им не нужно беспоко­иться о том, чтобы каждый миг поддерживать в себе искру сознания. Жизнь процесс мучительный, полный страданий и боли, а смерть несет в себе частицу великого по­коя. Люди становятся самими собой в тот самый момент, когда души покидают их тела. Именно тогда они обретают целостность. Законченность... Эй, что это за дерь­мо лезет мне в голову? Философствую на пустом месте. Они сдохли - ну и пусть гни­ют дальше."

Аяо поднял Генсая, обхватив его поперек туловища. Труп уже начал холодеть и был ужасно тяжелым. Аяо бросил его на матрас, поверх тела Сато. Затем волоком оттащил матрас в прихожую. Вернувшись, он как мог тряпкой очистил пол от крови, собрал со стен налипшие куски плоти и даже протер в нескольких местах пыль. Когу Аяо положил в угол, где он и продолжил лежать без сознания. Лицо у Кацуджи-куна было спокойным, безмятежным. Пусть оно и дальше остается таким.

Из ванной вернулась Эшли-сан, обмотав вокруг головы серое полотенце. Труси­ки плотно прилегали к ее мокрой коже. Грудь Эшли прикрывала, но, заметив, что Аяо не смотрит на нее, вздохнула и опустила руки.

- Ацумори-кун, где покойники?

Аяо показал ей на прихожую.

Эшли натянула на себя одежду, затем взъерошила влажные волосы и разглади­ла складки на джинсах. Уголки ее губ опустились, возиться с мертвецами пуританке было лень. Но она все же подошла к ним, тронула кишки Сато каблуком и вытащила из кармана тяжелую пластину, на блестящей поверхности которой был выцарапан крест. Аяо пригляделся чуть получше и понял, что изображение было сделано от­нюдь не с помощью кривого гвоздя - оно было выложено мелкой бриллиантовой крошкой.

- Да, знаю, безвкусица. Но что тут поделаешь, не выковыривать же их по одно­му. Так ведь недолго и вещь сломать, а она мне дорога как память, - проворчала Эшли, поймав его взгляд. - Спускайся вниз, я тебя догоню.