МастерписЪ Арка первая

Он будто висел вверх ногами, этот замок. Воздушный, эфемерный, ощетинив­шийся зефирными башенками, прикрывавший себя облачными куполами, замок рас­полагался на парящем в воздухе островке, на той его стороне, которая была об­ращена к земле. Острые башенки были нацелены вниз. Аяо показалось, что это про­сто иллюзия. Но нет, замок был реален и осязаем, в чем он вскоре и убедился. Когда он достиг последней ступени, у него вдруг перевернулся желудок, грохнувшись куда-то вниз. Наконец чувство тошноты прошло, и Аяо осознал, что стоит на поверхности островка. Вверх ногами по отношению к Эшли-сан, которая до сих пор карабкалась по лестнице.

- Смена гравитации, - произнесла Эшли-сан, присоединяясь к нему. - Теперь я понимаю, почему школа была именно женской. Все-таки это было необходимое условие.

Они стояли перед ажурными воротами замка, и чего-то ждали, хотя Аяо и не по­нимал до конца, чего же именно. Как оказалось, Эшли-сан пыталась обуздать соб­ственный гнев, для чего семь раз по семь прочитала какую-то невнятную молитву. Аяо это совсем не понравилось: Эшли нужна была ему яростной и безумной. Поэто­му, когда сорок девятая молитва подошла к концу, он поднял руку и поправил себе на груди футболку. Увидев его жест, Эшли вспыхнула. Аяо почувствовал, как бурлит в ней гнев, и понял, что прямо в этот момент его жизнь висит на волоске. Но Эшли так ничего и не сказала, лишь глубоко втянула в себя воздух и постучала в ворота жез­лом.

Звон разнесся по всему острову. Если Курумару с Мейдой и спали, то теперь они точно проснулись.

- Эшли-сан, ты сможешь справиться с Курумару?

Эшли посмотрела Аяо прямо в глаза и тихо произнесла:

- Я несу правосудие. Но есть люди, которые стоят выше, чем мой закон, и Куру­мару - среди них. Я не могу надеяться на помощь небес, только на свои собственные силы.

Аяо никак не мог понять, говорит ли она правду или нет.

Эшли-сан отошла немного назад, на пару шагов. Удивленный ее действиями, Аяо склонил голову набок и уже хотел осведомиться, в чем же дело, когда ворота вдруг распахнулись, и оттуда хлынула волна черной маслянистой жидкости. Из нее высунулось множество рук с человеческими пальцами. Они вцепились Аяо в ноги, стиснули лодыжки, обхватили бедра, и не успел он даже осознать, что случилось, как оказался в плену замка. Черная волна опала, и этим воспользовалась Эшли-сан. Она вспрыгнула беспомощному Аяо на плечи, затем с легкостью перемахнула через лес дергающихся рук и очутилась во внутреннем дворе замка.

- Эшли-сан? - позвал ее Аяо, слегка удивленный происходящим. Прикосновения черных рук жгли кислотой, и он чувствовал, как уже начинают неметь его конечности. - Куда это вы? Вы что, так и бросите меня здесь?

Эшли осклабилась:

- Конечно же. Я для того и взяла тебя с собой, чтобы самой не проверять на себе все ловушки замка. Кто же знал, что придется оставить тебя на первой же. Увы, но на большее ты не годишься. Ты ведь обычный человек, Ацумори-кун. Видать, с Курумару не судьба тебе встретиться.

Она рассмеялась и, довольная собой, скрылась где-то среди лабиринтов замка.

Аяо же понурился. Действительно, он слегка недооценил Эшли-сан. Что ж, на будущее это будет для него уроком.

Его тело таяло, растворяясь в черной кислоте. Ступни исчезли первыми, затем он лишился ног до колен, потом и уже и его бедра растаяли под воздействием кисло­ты. Аяо тонул в черной глубине, предаваясь тоскливым размышлениям.

Он вспоминал свое детство. Перед его глазами мелькнули и тут же пропали Аяме, Май-чан, отец с матерью, Кога-кун (вспомнил! вспомнил, где они раньше встречались!), потом еще несколько памятных лиц, а потом пришла одна лишь чер­нота.

Ацумори Аяо умер окончательно.

***

Курумару Тацуо раскачивался на длинной скамье, подвешенной в воздухе. Ги­гантский зал был заполнен такими скамьями с самого низа до потолка; освещен он был множеством свечей и факелов. Зал предназначался для того, чтобы развивать гимнатические навыки. Курумару же использовал его как комнату отдыха: здесь он мог всегда запереться от мира, уйти в себя, посидеть на раскачивающихся скамеечках и поплавать среди свечей. Именно здесь и настигла его посланница архиепископа Лондонского.

Войдя в зал, она с ходу атаковала его целым набором заклинаний, принесенных с собой в бумажном виде. Записанные на разных листах небольшого блокнота, они являлись чудовищной разрушительной силой. Курумару сжег блокнот до того, успели развернуться все заклинания, поэтому остался в живых. Лишь на стенах осталась ко­поть, да несколько скамей рухнули вниз.

- Кто здесь? - спросил он, свесив ноги вниз.

- Привет от вашего старого друга, архиепископа Кавендиша, - представилась Эшли, нисколько не смущенная потерей блокнота.

- Кавендиш мне не друг, - поправил ее Курумару.

- А мне он сказал, что вы были друзьями! - Эшли вспрыгнула на одну из низко парящих скамей. - Разве его преосвященство мог солгать мне?

- Да, - подтвердил Курумару. - Вполне мог.