Мастерская чудес

Мистер Майк непохож на других. С ним не нужно притворяться, умничать, применять обходные маневры. Он говорит то, что думает, причем говорит и думает искренне, без затей. Язык у него забавный. То армейское прошлое всплывет, то уличный опыт, то простонародный юмор. «Попал под обстрел». «Торчок-сморчок». «Как в лужу пернул». Нам обоим выпало счастье начать жизнь заново, так что мы понимали друг друга. Мне с ним было легко, а ему — со мной. Остальные заставляли нас напрягаться, тянуться, вставать на цыпочки, оправдывать надежды, возложенные на нас, таких незначительных и невзрачных.

Ему первому я объявила о своем решении.

— Хочешь снять квартиру?

— Да, денег у меня хватит. А здесь мне трудно дышать. Я будто в западне. Кажется, что за мной следят днем и ночью. Хочется вольной спокойной жизни, без оглядки на чужих людей.

Мистер Майк сомневался, что я поступаю разумно. Считал, что я преувеличиваю. Ведь он не знал, каких усилий мне стоит постоянная ложь, необходимость замалчивать, прятать свои воспоминания, привычки, пристрастия.

— Без тебя «Мастерская» опустеет.

— Ничего подобного. Моя комната куда нужнее другим пострадавшим. Занимать ее нечестно по отношению к ним.

— Это Жан тебе сказал?

Нет, конечно, не Жан. Сильви. Я встретила ее вчера в холле, куда спустилась, чтобы купить в автомате бутылку воды.

— Зельда, хочу еще раз поздравить вас с назначением коммерческим директором у Робертсона. Потрясающее достижение! Мы рады за вас, и нам очень жаль, что вы нас покидаете.

— В смысле?

— Рано или поздно из «Мастерской» уходят все нуждающиеся. Вернее, перестают в нас нуждаться. Мы даем лишь временное пристанище. Расставаться всегда мучительно, к людям привязываешься, привыкаешь. Однако птенец с окрепшими крыльями улетает из гнезда. Освобождает место другим птенцам. Если бы вы знали, сколько просьб о помощи мы получаем!

Я догадывалась, что ею движет не только сострадание к ближним, но вместе с тем она была права. Да и мне самой хотелось свободы, что верно, то верно.

— Я согласна с вами, Сильви. Завтра же начну подыскивать жилье.

Мистер Майк допил пиво и тяжело вздохнул.

— Я буду скучать по тебе.

Я чмокнула его в щеку.

— Я не дам тебе соскучиться. Мы будем по-прежнему встречаться каждый день в булочной. Если ты, конечно, не придушишь свою несчастную матушку. Но ведь и это — повод для встречи. Я приду и помогу тебе спрятать труп. Так и знай!

— Я тоже тебя не оставлю. Помогу перебраться.

Мистер Майк криво улыбнулся, неловко поцеловал меня в лоб, отряхнул свой пиджак. Я еще никогда не видела его таким грустным. Он растрогал меня до слез.

Мистер Майк

Мне всего привалило поровну, и счастья, и беды. Счастье в том, что Малютка ко мне привязалась. А беда, что настала пора прощаться. И город, и жизнь — все нас теперь разделяет. Я ничего другого и не ждал, ясен пень, так и должно быть. Да и ей, бедняжке, в «Мастерской» неуютно, вечно она стремается, оглядывается. Амнезия с человеком и не такое делает. Помню, у одного парня после контузии и осколочного в голову тоже память отшибло напрочь. Мерещилась ему всякая хрень, голоса, мелодии, шумы какие-то. Совсем крышан поехал. Док три недели с ним возился, а потом в психушку сдал. Там его «ксанаксом» накачали, голоса-то и стихли. И никакого больше радио в башке.

Малютка меня в щеку поцеловала, посмотрела прямо в глаза.

— Мистер Майк, — говорит, — я и не знала, что такие, как ты, бывают на свете. Неужели же я тебя брошу?

Прямо вот так и сказала, ну, типа такого. У меня от этих слов прямо кровь закипела. Но я вида не подал, наступил на горло собственной песне, она и не заметила ничего. Только предложил ей помощь с переездом, и все.

Зато Жан разбушевался не на шутку. То есть Малютке он тоже ни слова поперек не сказал, будто ему до лампочки, а вот мы с Сильви огребли по полной. Как завопит: «Мер-р-ртен! Майк!» Как набросится, как начнет слюной брызгать и словно щенят мордой возить…

Целый час мозги клевал. Мол, невежды мы, лентяи и слюнтяи, упустили, проморгали, не уберегли ребенка. Меня-то, честно говоря, не за что было бодать. Я свою часть соглашения исполнил от и до. Наизнанку вывернулся, выше головы прыгнул. Однако боссу не возражал, помалкивал и кивал с сокрушенным видом. Нужно же и ему выпустить пар. Не мне его судить, он тут главный и мой благодетель к тому же.

Я лишь об одном отважился спросить. Продолжать мне Малютку пасти или пусть на новом месте сама разбирается? Жан на меня руками замахал.

— Ты что, спятил? Следи за ней, следи еще усердней! У тебя все те же обязанности. Мы с мамзелью не закончили, она по-прежнему у нас на попечении, хоть и возомнила о себе невесть что. Не понимает, что не готова еще жить одна, не видит, сколько опасностей кругом. Проклятая амнезия! Нельзя ее отпускать на волю волн без спасательного круга. Память так запросто к ней не вернется. Следи, оберегай, глаз с нее не спускай!

— Чего он убивается? Избавились от этой выскочки, и слава богу! — ворчала вечером Сильви у себя в спальне. — Меня она во как достала! Тоже мне, пуп Земли! Ни кожи, ни рожи, один курносый нос.