Мастерская чудес

Я открыла дверь и обмерла. Кровь застыла в жилах, дыхание оборвалось. Мой организм — обмен веществ, циркуляция лимфы, сокращение мышц, восстановление тканей — вдруг перестал существовать. Мозг больше не посылал импульсов и сигналов, не обрабатывал информацию. Его просто-напросто не было. Время остановилось. Я умерла. Очевидно. Иначе бы не увидела в проеме двери две схожие тени, два призрака, двух юных и древних гостей из той страны, откуда обычно не возвращаются. Или они порождение моего воспаленного воображения, тлеющего безумия, оживший ночной кошмар?

Я поняла, зачем они здесь. Тени пришли за мной. Какое право я имела скрыться от них, убежать, ускользнуть? От их власти невозможно освободиться.

— Мальчики мои, братики любимые! — крикнула я исступленно. — Вот вы и нашли меня!

Они отшатнулись, одинаковые во всем. Их напугал мой крик, мой охрипший скрипучий голос, — будто железкой провели по камню. Напугал мой взгляд, полный ужаса и тоски. Я умоляла их ответить хоть что-нибудь, не молчать.

— Отчего? Ну отчего вы показались мне только теперь? Через столько лет… Когда я перестала вас ждать…

Один пробормотал:

— Нас вообще-то мама прислала. Она места здесь не нашла, вот и…

— Мама? Мама? — повторяла я, оторопев. — Это мама вас прислала?

Я ничего не понимала и не могла понять. Резкая боль в груди, в голове — невыносимая тяжесть.

— Малыши мои ненаглядные! Братья! Вы ведь знаете, что все они говорят обо мне неправду. Вы погибли не по моей вине, клянусь! Я так хотела вас спасти! Но дым разделил нас плотной стеной, пламя жалило, жгло нестерпимо, я задыхалась, плакала, кричала, не могла к нему подступиться… Я вас любила, души в вас не чаяла. И вы меня любили. Обнимали оба, болтали о чем-то, понятном лишь вам двоим. Я не ревновала, поверьте! Хотя для мамы на всем белом свете никого, кроме вас, не существовало. И для папы тоже. «Какие у меня красивые сыновья! Какие чудесные близнецы!» Все восхищались удвоенным совершенством. Однако мы с вами все равно привязались друг к другу. В тот вечер и я умерла. Отчасти. Нет, полностью. Но я не вправе жаловаться, не вправе даже заикнуться об этом. Ведь я выжила, уцелела, не сгорела в огне. «Это подло, несправедливо, — решили родители. — Ей двенадцать, взрослая девочка, и такая шустрая, сообразительная… Не она ли это подстроила? Не она ли их погубила?» Нет, не я. Не я вас сожгла!

Вне себя от горя, оглушенная, отупевшая, я не помнила, как упала. Мариэтта подняла меня, попыталась успокоить.

— Тише-тише, Зельда. Все хорошо. У вас был припадок. Вам нужно немного полежать. Мальчики, помогите мне дотащить ее до кровати! Принесите воды и помолчите — мне нужно сообразить, что делать дальше.

— Вот, мама, держи. — Один из близнецов протянул ей кружку.

Так она их мать! Меня затрясло от беззвучных рыданий. Мариэтта обняла меня крепко, прижала к груди.

— Простите меня, — всхлипнула я. — Просто в прихожей темно, и мне на мгновенье почудилось… Хотя я знаю, что такого не может быть. Братья ко мне не придут. Они давно умерли, погибли при пожаре, сгорели дотла. Мне было двенадцать, им — восемь. Теперь они стали бы вот такими. Господи, как я могла их спасти? Мы жили в загородном доме. Родители, уходя, велели мне: «Милли, ты старшая, ты уже большая. Присмотри за братьями. Мы поужинаем с друзьями неподалеку и скоро вернемся». Я осталась внизу, в гостиной. Близнецы спали наверху. Вернее, не спали, скорей всего, раз огонь вспыхнул именно у них в детской. Я не поджигала, я просто не устерегла их… Смотрела по телевизору конкурс молодых дарований, эстрадных певцов. Я тоже мечтала стать знаменитой. Артисткой, дивой. Включила звук на полную мощность. Подпевала, плясала. Когда почуяла гарь, было слишком поздно… Я пыталась подняться по лестнице, звала их, обливалась слезами. Поздно! Я выскочила из дома, принялась стучаться к соседям. Родители и это поставили мне в вину. «Ты что, забыла про телефон? Почему не вызвала пожарных, полицию, службу спасения, нас, в конце концов?! Столько времени потратила даром! Позвать соседа! Очень умно!»

Сосед тоже смотрел телевизор. Какую-то интересную передачу. Он не желал открывать, боялся все пропустить. Я стучала и звонила целую вечность. Наконец он открыл, мрачнее тучи.

— Что случилось? Что такое?

— У нас огонь, — кричала я. — Везде огонь!

Слишком поздно. Братья уже обратились в пепел. Две кучки пепла.

— Милли? — переспросила Мариэтта.

Ее сыновья, слушая меня, испуганно вжались в стену.

— На самом деле вас зовут Милли, вот оно что! Стало быть, память вернулась к вам? Боже, и всему виной мои мальчики! То есть это их заслуга, верно?

Снова солгать несложно. Она сама подсказала мне как. Оставалось только кивнуть, подыграть. Но я не могла продолжать надоевший фарс. Просто не было сил опять притворяться, все замалчивать, подавлять, искажать. Я бы вправду умерла, если б это продолжилось.

Я положила голову ей на плечо.