Мастерская дома напротив (СИ)

Придя сегодня в его класс на первое занятие, Гермиона ощущает прилив приятного волнения, становится счастливее в этой атмосфере, которая для неё словно колыбель. Вся её душа здесь, и она настолько поглощена процессом и атмосферой, что понимает, как наполняется любовью к живописи. Она отдает этому частичку себя и ей нравится создавать новые моменты своей жизни. Несмотря на быстротечность, там за окнами, здесь ей уютно, и она чувствует себя как в родном доме. У неё появляется желание остаться здесь надолго, а точнее, навсегда.

— Не бойтесь брать немного больше охры, Гермиона, — Драко проходит позади неё, касаясь плеча своей ладонью, слегка сжимая его, и наклоняется рядом с локонами, обрамляющими её лицо.

Дыхание сливается с тонким парфюмом, и Гермиона подавляет в себе сиюминутное желание повернуть лицо в сторону Драко. Сделай она это, и они столкнутся носами, настолько он близко.

Он кладет руку поверх её, фиксирует, и вместе с ней совершает лёгкое движение кисти по палитре, захватывая несколько оттенков и смешивая их в нужный тон.

— Вот так, видите? Получится более естественный оттенок кожи. Более мягкий и тёплый. — произносит Драко, не выпуская её ладонь из своей. Кисть зависает над палитрой и он касается щекой её волос, выдыхая прямо на ухо горячий воздух. Гермиона сводит бёдра вместе, чувствуя поток мурашек вдоль шеи, и сладостный спазм желания, разгорающегося внутри.

Когда Драко отходит, Гермиона вновь с головой погружается в написание с натуры и смешивает краски, внимая его советам. Иногда кидает на Драко короткие взгляды, подмечая, что он одет сегодня не менее сексуально. Даже простая одежда смотрится на нём превосходно. На нём васильковая рубашка поверх белой футболки, под воротом которой скрывается тонкий чёрный шнурок, вероятно, с какой-то подвеской. Классические узкие брюки цвета асфальта придают его образу воздушность и лёгкость. Драко и сам весь такой, его волосы на кончиках едва заметно завиваются ближе к затылку, и это можно подметить, если действительно присматриваться.

Ей хочется подойти и рассмотреть его как картину известного художника. Прикоснуться к изящным мазкам, которыми написано это произведение искусства. Она не желает, чтобы он был секретом. Ей нужно, чтобы он стал её миром.

Драко приближается к одной из учениц, просит ту отойти от мольберта и посмотреть написанное издалека. Гермиона не слышит, о чём они говорят, но Драко еле заметно улыбается, и она вновь подмечает его высокие скулы, словно высеченные резцом скульптора, и красивое задумчивое лицо. Кому-то он, возможно, покажется немного холодным и неприступным. Но для неё он просто неправдоподобно хорош, с изящными манерами, элегантностью в одежде, опрятностью и глубоким взглядом, который манит и захватывает.

Только заметив, как он снова переключает всё своё внимание на неё, Гермиона подается вперёд и, выстилая дорожку из мазков по холсту, понимает, что он оказывается позади. Не далеко и не очень близко, но прямо за её спиной.

Его взгляд не напрягает, он обезоруживает.

Кисть в её пальцах на мгновение замирает, и Гермиона сглатывает, тряхнув локонами. Продолжительный выдох, который он делает от этого движения её волос, плавит и растворяет как сахар на медленном огне. Эта карамель из чувств между ними пластичная, мягкая, тягучая, с лёгкими пузырьками, не растворившимися до конца. Она сладкая, с привкусом миндаля и лимона, растекается по венам, согревая, окутывая, влюбляя ещё сильнее.

— Постарайтесь почаще отходить от работы, оценивая результат издалека, — произносит он совсем тихо, наклоняясь над ней, и его очередной выдох чувствуется прямо на макушке.

Гермиона откладывает кисть, оставляя её рядом с палитрой, и приближается к нему, вставая рядом. Его руки покоятся в карманах брюк, спина прямая, манжеты на рубашке подвёрнуты на несколько оборотов, приоткрывая запястья. Она почти касается руки Драко рукавом блузки, ощущая заветное тепло его тела. Концентрация от созерцания её холста испаряется, оставляя место лишь заряженным флюидам, что плотно окутывают их. Гермиона поднимает глаза и встречается с его взглядом, которым он изучает её лицо. Словно картина — это она, а всё остальное не так уж и важно.

— Секрет очарования масляных картин кроется в текстуре красок, — почти шепчет он, наклоняясь к её уху. — Чем больше разбавителя, тем жиже краска и нежнее мазок.

После этих слов Драко приближается к ней со спины и касается её предплечий, невесомо, как летний ветерок из приоткрытого окна. Исступлённая дрожь наполняет тело, и она старается дышать медленнее, не выдавая своего возбуждения от его голоса.

— Ещё один приём, который позволяет добиваться красивых эффектов в живописи — растушёвка краски кистью прямо на холсте. При этом один цвет как бы вплавляется в другой.

Именно это и происходит между ними. Своим телом она уже вплавляется в его, касаясь спиной его напряжённых мышц на груди. Его чуткие пальцы расслабленно скользят поверх её рук, сквозь полупрозрачную ткань блузки, рисуя на них узор.