Мастерская иллюзий (дилогия) (СИ)

Я вздрогнул от внезапной мысли: а ведь Нарвэ презирала всех светлых эльфов. Восхищалась темными, носилась со мной и моими друзьями — дроу везде. Всегда избегала общения с эльфийками, но никогда не упускала возможности разбить сердце еще одного эльфа. А влюблялись в неё часто, ибо тайна и опасность всегда привлекают. А очарование одиночества добавляют харизмы. Очередному наивному мальчику кажется, что эта черноволосая чертовка просто не знает любви, что никто не сможет понять такое сложное существо… никто, кроме него, конечно. А вот он сможет растопить её ледяное сердечко, научит любить эту холодную королеву, проникнет в тайну и личное пространство. А в это время Нарвэ, в пример любому пауку, плетет сети вокруг простачка, роняющего розовые сопли. И с холодной усмешкой добавляет еще одно сердце в свою коллекцию.

И стыдно подумать, я сам чуть не попался на тот же крючок. И хоть мне было до факела её неземная красота — ибо я не считаю эльфийский идеал таким уж прекрасным, и её непознанная душа и тайна… Мне нравилось в ней чувство свободы. От условностей, от суеты жизни, свободы от эмоций. То есть эмоций у неё всегда было с избытком, но она не зависела от них. Чувства появлялись, взрывались, переворачивая окружающий мир, и уходили взрывной волной во все стороны. А Нарвэ в это время могла уже забыть об этом и жить в свое удовольствие уже другим. Но, несмотря на это, в девушке постоянно чувствовалась какая-то гадкая тягучая пустота внутри. Словно изумительной красоты ваза, в которой можешь себе представить лишь сверкающие сокровища, оказывается полной тухлых склизских водорослей. И душу постигает разочарование от вдребезги разбитой мечты. Я подсознательно чувствовал, что Нарвэ ничего не может дать, поскольку такой, как она просто нечего давать. И та тайна, что так привлекала парней, оказывалась просто затейливо украшенной гнилью.

Лейла же совсем другая. У неё свобода заключена внутри и это делало её еще более загадочной, ибо снаружи не видно ничего, кроме робких переливов света. Она напоминает природный драгоценный камень, который может пролежать на дороге веками и его никто не заметит, но если он попадет в руки мастера, то на ограненной поверхности расцветут неземные цветы, и сказочные птицы будут петь свои безмолвные песни, озаряя все вокруг блеском совершенства.

Это, конечно, прекрасно, но я не чувствую себя подобным великим мастером. И это останавливает на пути к развитию отношений. Я просто боюсь испортить шедевр, боюсь, что из-под моих корявых рук выйдет нечто уродливое, что я не смогу открыть всем этот удивительный мир под названием" Лейла"… или в самом худшем случае посыпятся лишь осколки. И поэтому ставлю любые мыслимые и немыслимые препятствия между нами. Сначала бессознательно, сваливая все на девушку, теперь — осознанно, поскольку наконец хватило храбрости определить это для себя.

Дэйдрэ. Я постоянно чувствовал её любовь. За внешней холодностью и высокомерностью скрывается такое буйство пламени, что я не мог понять, как ей удается удержать стихию за тонкими стенками льда. Но любовь, увы, не ко мне — ко всему живому, к целому миру, к самой жизни. Эта любовь была настолько безгранична, что покоряла навсегда сердца всех, кто с ней сталкивался. Она окутывала сиянием тепла даже врагов. Дэйдрэ прирожденный Повелитель. В самом лучшем смысле этого слова. Она накажет, но с любовью, воспитает подчиненных качественнее, чем любой тиран. Внешняя жесткость, четкость действий и мягкая силища её любви сотрут с пути все препятствия. И еще она умеет ждать. Не стремясь получить все здесь и сейчас, она может бесконечно ждать, используя это время на самосовершенствование. Поскольку знает

, что любая поставленная ею цель рано или поздно все равно будет достигнута. Вот только любовь к мужчине ей совершенно недоступна. Дручия не сможет выделить даже маленькую частичку в своем сердце для простого женского чувства. Все определено еще до рождения девушки, поскольку это и есть её личность. Да и корка льда вокруг Дэйдрэ никогда не исчезнет, даже для самых близких существ. А это тяжело, а для влюбленного мужчины просто невыносимо. Но желать её он не перестанет, хоть в итоге разобьется глупой птицей о твердое стекло правды.

Эжона меня привлекает своей мудростью и одновременно неуемной сексуальностью. Она настолько противоречит сама себе, что остается только удивляться — почему девушка до сих пор не страдает раздвоением личности, и как она умудрилась остановить свой выбор только на одном мужчине. И, если честно признаться себе, я увлекся ей больше из соперничества с Эрлиниэлем. Подсознательно я стремился доказать свое превосходство. Глупо, по — ребячески, но в светлом есть тот шик, которым должен обладать всякий уважающий себя принц, и который мне так отчаянно пытались привить мои учителя, да и отец. Конечно, это маска. И настоящий Эрлиниэль просматривается из-под неё все чаще, но факт остается фактом. Я ему порой банально завидую.