Мастерская смерти

— Да знаю я все, не считай меня дурой! Я знаю, что ты ее любишь. Как ты думаешь, почему я сразу не вызвала полицию? Потому что, если бы тебе не удалось поговорить с Бланш, ты бы мне никогда не простил! Я знала, что ты обязательно этого захочешь!

— Мне действительно нужно увидеться с ней до того, как приедет полиция.

— В любом случае они сначала осмотрят пепелище. Так что немного времени у тебя есть. Поторопись.

Шиб поднялся. На его голове и шее запеклась кровь. Тело сотрясал озноб. Он чувствовал исходивший от него запах гари. Синяя мигалка на крыше пожарной машины все еще вращалась, освещая сад резкими всполохами. Все это похоже на преждевременный конец света, подумал Шиб, направляясь к дому.

Здесь было тихо, сумрачно и прохладно, как в морге. Шиб поднялся на второй этаж. Сердце колотилось, должно быть, со скоростью 180 ударов в минуту. Внутри все сжималось от ужасного предчувствия. Он боялся ее увидеть, боялся услышать голос, боялся узнать правду.

Бланш сидела в спальне, на кровати с синим покрывалом. Просто сидела и смотрела в окно на догорающую часовню.

— Я уложила девочек спать, — равнодушно сказала она.

— С ними все в порядке?

— Да. Почему ты не отвечал на мои звонки?

— Какие звонки? — растерянно спросил Шиб.

— Я только что звонила тебе на мобильный... И раньше тоже... Я хотела, чтобы вы остались поужинать с нами. Хотела тебя увидеть...

Шиб механически протянул руку к мобильнику.

— Черт, батарейки разрядились, — пробормотал он. Слова «хотела тебя увидеть» прозвучали где-то на заднем плане сознания, заслоненные грудой обгоревших тел.

— Все наши разговоры всегда были до смешного заурядными, не правда ли? — мягко спросила Бланш.

Сама наша жизнь до смешного заурядна... Лучше бы я остался в часовне и сгорел там вместе с остальными... Он подумал об этом отрешенно, почти равнодушно.

— Потом я вышла из часовни и попыталась тебя разыскать. Поэтому и не сгорела вместе с ними, — продолжала Бланш, слегка поглаживая шелковое покрывало. — Мне чертовски повезло, как обычно везет неверным женам...

— Бланш, мне очень жаль...

— Чего жаль? Ты ничего не мог сделать. Никто не мог. Кроме меня, разумеется. Потому что я знала.

Шиб почувствовал холод, тот самый, о котором говорил Дюбуа, холод, сковывающий все тело и ломающий кости...

— Что ты хочешь сказать?

— Именно это.

Взглянув в окно, он увидел, что Гаэль разговаривает с двумя полицейскими. Времени оставалось совсем мало.

Бланш пожала плечами.

— Думаешь, почему я пью? Почему так мало дорожу своей жизнью? Я знала это, когда он был еще совсем маленьким. Это из-за того, что тот с ним сделал.

Шиб потряс головой, словно лошадь, которую донимают слепни. Слишком много всего сразу, слишком сложно понять...

— Сделал что? С кем?

— Я застала его как раз в тот момент, когда он...

— Что?

— Бил его... и одновременно трогал... А я-то все удивлялась, почему он так всего боится... Старый мерзавец был уже не в себе... и невзлюбил его. Я благодарила Бога, когда он умер.

Внезапно Шиб догадался.

— Ангерран?

— Ангерран Андрие, кавалер ордена Почетного легиона, мучитель детей... Если бы он не умер так кстати, я бы сообщила обо всем в полицию. Я сказала Жан-Югу, что хочу развестись. Но Жан-Юг...

— Жан-Юг?.. — эхом повторил Шиб.

— Он был слабым человеком... А я... я была пустой. Я всегда была пустой, ты знаешь.

Он почувствовал, как ее взгляд прожигает его насквозь. Она никогда его не полюбит... Она просто не может любить, вот и все.

— Как бы то ни было, — продолжала Бланш, — он был уже не тем, что раньше. Ощущение было такое, что в доме завелся монстр, вселившийся в тело ребенка... Порой я замечала, как он смотрит перед собой, думая, что никто его не видит... Это был пустой и сосредоточенный взгляд, словно у хищника в засаде... Когда Леон утонул, я была уверена, что...

— И ты никому ничего не сказала?! Ничего не сделала?!

— Я попыталась убедить себя, что ошибаюсь. Что это не он убивает соседских кошек и собак..Что под его обаятельной детской улыбкой не может скрываться столько ненависти... Что он просто маленький мальчик, такой же, как другие, просто немного более чувствительный, но не монстр, нет... не безжалостное, бездушное чудовище!

— Но его нужно было показать психиатру! — Шиб и сам почувствовал, насколько нелепо прозвучала эта фраза.

— В самом деле? — иронически переспросила Бланш. — «Я вам звоню по поводу моего сына, он... э-э-э... прежде сильно страдал от жестокого обращения деда, а теперь, кажется, убил своего младшего брата... Моя фамилия Андрие, да-да, Бланш Андрие...»

— Да что значит какая-то гребаная семейная репутация по сравнению с этим?

— Бабуля угрожала, что отсудит у меня детей, если я уйду от Жан-Юга. Мне пришлось смириться, чтобы не потерять их.

Бабуля, чье тело превратилось в груду обугленного мяса из-за идиотских понятий о благопристойности!.. Шиб сжал виски онемевшими пальцами.

— Так, значит, все знали?.. И про Леона, и про Элилу?..