Мастерская смерти

О да, он был свободен— как ветер, как сквозняк меж двух дверей.

— Может, пойдем куда-нибудь поесть пиццы? — предложил он.

— Очень оригинально! — фыркнула Гаэль. — Лучше я сама приготовлю ужин.

— Ты умеешь готовить?

— Шиб, дорогой, я умею все. Как героини американских фильмов. Ты будешь пить прохладное шардонне, а я пожарю аппетитные сочные бифштексы, и мы заведем беседу, полную тонких наблюдений и изящных непристойностей...

— Это будет непросто, но я попытаюсь, — отозвался Шиб, закидывая руки за голову.

Бифштексы были сочными и аппетитными, шардонне— прохладным, а разговор— увлекательным. Да и завершился он весьма бурно, сказал себе Щиб, потянувшись к своим джинсам, свисающим с телвизора. Гаэль, лежа между смятых простыней, улыбнулась ему.

— Совсем неплохо для старого перца, — сказала она.

Он швырнул в нее джинсы. Гаэль в ответ высунула язык.

— Умираю от жажды, — заявила она.

— Шампанского или минералки? — спросил Шиб.

— Шампанского, о мой повелитель!

Шиб почти не пил, но сейчас ему вдруг страшно захотелось напиться. Он открыл холодильник. Интересно, что делает Бланш? Спит? Или ворочается с боку на бок, вцепившись руками в простыни? Или пытается молиться — чтобы перестать думать, чтобы больше не слышать душераздирающих криков своей дочери, чьи губы теперь склеены специальным клеем?

Он откупорил бутылку «Поммери» и протянул Гаэль бокал с пузырящейся жидкостью. Какое счастье, что можно напиваться, не беспокоясь о том, что тебя увидит муж или свекровь, не отдавая никому отчета!

— О чем ты думаешь? — спросила Гаэль.

— Ни о чем. В моем возрасте не думают, а просто существуют.

— Знаешь, у моего брата есть приятель, который работает в полиции нравов...

— Я не собираюсь впутывать тебя в это дело.

— Было бы неплохо узнать, нет ли в их картотеке кого-то из родственников или соседей малышки.

Шиб вздохнул. Эта история принимала поистине ужасающие размеры.

— Да, это действительно не помешало бы, — словно со стороны услышал он свой голос.

Снова поднялся пронизывающий восточный ветер, и по небу поползли тяжелые черные тучи. Шиб еще раз проверил адрес. Культурный центр «Кедр», улица Ормо, 1027, по направлению к Кабри. Старая часть города, здания, выкрашенные в охряный и розовый цвета... Город Ароматов. Шиб не любил Грасс, несмотря на одряхлевшую красоту этого квартала. Ему казалось, что он здесь задыхается. Слишком далеко от моря. Слишком замкнутое, концентрическое пространство. Он слегка прибавил скорость. Бланш сказала: «Первый поворот направо после автозаправки». Бланш... Он позвонил ей, чтобы узнать точный адрес. За прошедшие два дня он не имел от нее никаких известий, и они показались ему вечностью, но, услышав ее голос, ощутил, что она все это время была рядом с ним. «Так вы пойдете?»— спросила она. Шиб почувствовал себя смущенным. Возможно, он слишком навязчив. «Еще не знаю», — ответил он. И вдруг услышал: «Приходите...» И вслед за этим: «Да-да, я сейчас... Извините». В трубке раздались короткие гудки.

Не послышалось ли ему это «Приходите»? Почему она так сказала? Почему больше ничего не добавила и тут же повесила трубку? И где эта чертова автозаправка? Не пропустил ли он нужную развилку?

Наконец он увидел старый бензозаливочный аппарат с двумя свернутыми шлангами и типа в каскетке, словно выпрыгнувшего в сегодняшний день из сороковых годов, и резко свернул направо. Что за дурацкая идея— устроить культурный центр в таком месте! Культурный центр для порочных богачей.

Хотя не обязательно порочных... в том случае, если сведения, раздобытые Гаэль, верны.

Приятель ее брата из полиции нравов охотно согласился поворошить досье в обмен на обед с ней, но не нашел сведений ни об отце Дюбуа, ни о чете Андрие, ни об одном из их друзей.

— По крайней мере, теперь мы это точно знаем, — сказала Гаэль, позвонив ему.

— Как прошел обед? — спросил Шиб.

— Отлично. Мы посидели в «Ундине», на набережной, а потом поехали к нему домой и забили пару косячков.

Шиб почувствовал легкий укол ревности. Хотя с какой стати ему ревновать эту девчонку? Он в нее даже не влюблен!

— Почему ты не спрашиваешь, переспала ли я с ним?

— Почему я должен об этом спрашивать? Ты свободна.

— Ты и вправду экземпляр шестьдесят восьмого года выпуска!

— В шестьдесят восьмом мне было уже девять лет, крошка!

— Свободная любовь и все такое... Хотя мне трудно представить тебя с длинными патлами и в цветастой рубашке.

— Я всегда носил костюмы и старомодные очки.

— Мы действительно переспали, — помолчав, сказала Гаэль, — но это было не бог весть что... Вообще-то я довольно плохо соображала, что происходит.

— Надеюсь, в следующий раз будешь вести себя как взрослая девочка.

— Ладно, мне пора закругляться, через пять минут лекция.

Интересно, как он хоть выглядит, этот любитель травки из полиции нравов? Верзила в кожаной куртке и кроссовках «Найк»? Во времена его молодости ни одна девушка не стала бы спать с полицейским!