Мастерский удар

– О, беби, лапочка, – захлебывалась Анджела. – Еще, еще… Пожалуйста, беби… О-о-о!

Джонни безразлично смотрел на тело Анджелы, жалкий суррогат недосягаемого, но вдруг, к собственному изумлению, зашелся в пароксизме неотвратимого наслаждения. Когда мощные конвульсии оргазма постепенно схлынули, лишив его сил, Джонни закрыл глаза, раздраженно прислушиваясь к всхлипываниям Анджелы, и представлял бьющуюся под ним Джули.

Сначала он называл ее Золушкой, только чтобы подразнить. Но разве не было в ней чего-то таинственного, волшебного? Это странное, воздушное создание появилось словно из детских сказок, красота Джули не принадлежала реальному миру, в котором существовали такие женщины, как бедняжка Анджела.

Джонни еще немного подождал, потом отстранился от Анджелы и закурил. Она прижалась к нему, высокая, с мускулистыми ногами и руками; он ощутил навязчиво-сладкий запах ее волос и рассеянно похлопал по плечу, погладил грудь.

– Солнышко, – прошептала она. – Спасибо! Ты просто великолепен!

– Не благодари, беби, – вздохнул Джонни, затягиваясь. – Ты сама чистый динамит.

– Надеюсь, зайчик! Хочу быть динамитом для тебя. Всегда.

Эта покорность девушки, ее готовность на все обозлили Джонни. До чего же она заурядна и поверхностна! Ни воли, ни ума, ни характера. Типичная итальянская девчонка из Бруклина, одна из многих, рано созревшая, нездорово-любопытная, распущенная, она тем не менее принадлежала к его кругу. Оба были похожи, словно горошины из одного стручка. Именно на подобной женщине ему когда-нибудь предстоит жениться – женщине с оливковой кожей, сильным акцентом, неграмотной речью и дешевыми вкусами, дурно одетой, суеверной и невежественной, с такими же предсказуемыми характером и привычками, как бензиновая вонь, мерзкий запах раскаленного асфальта и ресторанчиков, лепившихся на узких улочках Бруклина.

Такова судьба Джонни. Именно это его ждет.

Возможно, поэтому что-то в нем возмутилось сегодня, не столько против Анджелы, сколько против всего того мира, прошлого и будущего, который она собой олицетворяла. И вероятно, поэтому образ Джули, отдававшейся ему из страха, протеста и стремления к саморазрушению, образ девушки, окутанной тайной, не переставал преследовать и терзать его. Джули не принадлежала к его жизни, и это возбуждало его почти так же сильно, как ее соблазнительное хрупкое тело.

Сначала он всего лишь хотел трахнуть ее как следует, показать, что такое настоящий мужчина. Это ему удалось, и он был горд собой. Но Джули ухитрилась задеть его сердце, потому что, даря свое тело, не хотела раскрывать душу, оставаясь экзотическим нездешним цветком, по-прежнему недоступным ему.

Джонни только теперь понял, что, ни встреться он Джули в ту ночь, она ушла бы с другим, любым, способным дать то, что ей было нужно. А нужен ей был ненасытный здоровый жеребец, с которым она могла бы забыться, опустившись на самое дно.

И вот теперь Джули исчезла, Золушка скрылась за надежными стенами своего замка. Совсем как в сказке, похитила сердце принца и растаяла в ночи. А он теперь должен обыскивать королевство с хрустальным башмачком в руках, пытаясь найти ее. Но не слишком ли это сравнение лестно для Джонни? Скорее это ему, будто Золушке, подарили несколько волшебных ночей, но каждый раз, с последним, двенадцатым ударом часов карета и лошади исчезали, и он снова оказывался в своем омерзительном жалком мирке.

Да, это Джули была принцессой, а он нищим, не способным проникнуть за стены ее обители.

Затянувшись сигаретой, Джонни потянулся к банке с пивом, стоявшей на ночном столике, и принял твердое решение.

Он разрушит эти стены и пробьется к ней. Ему не так-то легко дать отставку, как она воображает. Джонни Марранте не жеребец, чтобы обслуживать Джули, когда ей заблагорассудится. Он человек. Пора показать ей, кто хозяин.

Глава 25

Первые несколько недель казалось, что дела в фирме «КомпьюТел» идут так же плохо, как и до появления Сэма. Клиентов по-прежнему не было, а кроме того, у Фрэнси не осталось денег на рекламу. Сама идея компьютеризации была еще настолько нова и непривычна, что бизнесмены относились к ней весьма скептически, считая компьютеры скорее дорогостоящими электронными мозгами, угрожавшими, как в научно-фантастических романах, уничтожить существующее общество, чем полезным изобретением, способным облегчить трудную каждодневную работу.

Фрэнси и Сэм делали все возможное, чтобы привлечь заказчиков: подробно обсуждали возможности больших, средних и малых фирм по всему штату, опускали в почтовые ящики десятки и сотни проспектов, рекламирующих недорогие и единственные в своем роде услуги «КомпьюТел», долгие часы проводили в спорах о том, какие цены назначить, чтобы изменить подозрительное отношение небогатых бизнесменом к непонятным машинам. Один из партнеров оставался в офисе, другой без устали обходил бесчисленные средние и мелкие компании, пытаясь сломить безразличие их руководителей к новому виду деятельности.

Но ничего не помогало. По всей видимости, «Ком-пьюТел» ожидало банкротство.