Мастиф (СИ)

— Какая разница? Главное — красиво. Иногда вы красивые. Я пришел, и оказалось, что дом занят племенем диких и опасных обезьян. Где тот страх, правящий миром? Когда нет шансов — вы сражаетесь. Глупо, но красиво, — говорил Гаврила будто сам с собой. — В таком доме нельзя жить. Я ухожу.

— Так что ж ты не вырежешь этих обезьян? — выкрикнул Мастиф, морщась от боли. — Кишка тонка?

— Думаете, вы одни такие? — обернулся вдруг Гаврила и лицо в этот момент у него было такое… совсем человеческое. — Мы ведь… почти такие же. Пока сражаемся — сильны и красивы. Вот и вы. Перестанете драться — и умрете. Плохой путь. Верный, но плохой. А все дело в том, что вы производите больше, чем можете съесть. Наверно, это общая беда. А я — просто оружие…

Гаврила развернулся и пропал. Но он был все еще здесь — Мастиф это чувствовал совершенно отчетливо.

— Гаврила, — пытался прорваться сквозь красную пелену Сашка. — Только электричество не включай… подожди еще чуть-чуть… может, придумаем что…

— Хрен мы что придумаем, — хрипел Александр, неимоверным усилием удерживаясь на ногах. — Мы и без электричества целый город дармоедов кормим. Все правильно, сука, сказал. Они, мля, на эти млядские «излишки» рты разевают… Маркса надо читать.

Мастиф слабеющими руками вцепился в Артемича:

— Ну что, дашь город?

Артемич подхватил Сашку под руки, поддержал.

— Не дам, — твердо сказал старик. Здесь весь он… не человек, даже не сверхчеловек — бревно, валун, лежачий камень…

— Да и хрен с тобой, — шептал Мастиф. — Но эту кашу ты расхлебаешь.

— Расхлебаю, — сурово ответил Артемич, и легко взвалил потерявшего сознание Сашку на плечо.

Глава 28

Чтоб ты жил во время перемен… Восточная мудрость. Иногда кажется, что само по себе словосочетание «восточная мудрость» — почти тавтология, как «масло масляное».

Александр пытался предугадать хотя бы часть перемен. В России любые реформы, а тем более глобальные изменения, совершаются медленно. Словно на конной тяге. Вот все деньги в стране поменять можно за три дня. А чего их менять? Откуда у народа деньги? Так, если на черный день остались, но уж не обессудь, бабушка, у нас новое министерство ввели. Министерство быстрого спасения. А им тоже кушать хочется… Две бумажки вместо одной надо заполнять — всем чиновникам эта процедура через пять минут после принятия постановления становится известна… А как же — лишняя денежка в казну! Это вам не мост через железную дорогу строить.

В любом случае, думал Александр, перестройка случается в восемьдесят пятом, гласность открывают в девяностом, президента ставят в июне, должность генерального секретаря убирают в августе (конечно, вдвоем нельзя править, какая тут может быть демократия к опарышам?), демократическую конституцию принимают через восемь лет после начала всех событий, после кровавого побоища в самом центре столицы. Строй с коммунистического поменялся на демократический. За восемь лет. А с монархического на коммунистический? Саша пробежал взглядом по датам. В семнадцатом переворот, потом четыре года неразберихи, за которые погибло от восьми до тринадцати миллионов человек. И только к двадцать четвертому государство стало походить на таковое. Семь лет. Можно сказать — тоже восемь, Сталин не сразу вожжи взял. Сталина, кстати, тоже Иосифом звали… Прародитель, блин, сынов божьих…

Да, прошло четыре года, можно уже ждать новой власти. Кто придет? — вздохнул Александр. Силенок маловато, но тут, может быть, силы и не понадобятся. Может быть, хотя бы в этот раз малой кровью обойдется? У него есть сотня отличных бойцов, с такими даже в Москву не страшно. Обязательно будет первый съезд, сбор, созыв, конгресс или что там еще. Смертник с небольшим баллоном нервно-паралитического газа и пластиковой взрывчаткой на двести грамм. Меры безопасности, конечно, будут, но все новое, пока еще скрипит машинка, не все детали друг к другу подогнаны, хороший наладчик нужен. Взрыв, почти хлопок — и все, нет верхушки правящей партии, или думы, или круглого стола, черт там ногу сломит. Еще четыре года неразберихи, блаженной анархии, мелкие лидеры рвут друг другу глотки, а крестьянин в это время хлеб растит, коровами обзаводится, детьми прибывает.