Мать

Работница. Так или этак, а пальто я купить не могу.

Лавочница. Никто вас не заставляет, если цена неподходящая.

Мать. Правильно, Ильич. Ежели неподходящая цена- значит, никакого тебе пальто и не надо.

Работница. У меня двугривенный, и ни гроша больше.

Вторая женщина. Я ее знаю. Шляется тут и народ смущает.

Первая женщина (показывая ни плачущую лавочницу). А ей же надо платить за пальтишки фабриканту.

Мать. Конечно, это вовсе не одежа. Она не греет. И это не одежа. (Показывает на шесть пальто на вешалке.) Это товар. Фабриканту пальтишек надо выколачивать прибыль - значит, Ильич ни о каком другом пальто и думать не может. Это пальто и есть меньшее зло, Ильич. Совсем без пальто - было бы большее. Ступай, Ильич, на улицу в своем пальтишке и скажи снегу, чтоб он тебя пощадил, потому что господин Муратов тебя щадить не хочет. У тебя, Ильич, ненастоящее пальто и ненастоящие родители - они не знают, как добыть тебе одежу. И скажи заодно снегу и ветру: пусть врываются сюда - здесь висят настоящие пальто.

VIII

КРИТИКА НЬЮ-ЙОРКСКОЙ ПОСТАНОВКИ

(ДЛЯ ЖУРНАЛА "НЬЮ-МЭССИС)

Постановка "Матери", осуществленная "Тиэтр Юнион", представляет собой попытку показать нью-йоркским рабочим пьесу нового, доселе не известного им типа - пьесу неаристотелевской драматургии. Для такой пьесы требуется новый стиль постановки - стиль эпического театра, который использует одновременно и технику высокоразвитого буржуазного театра, и технику небольших актерских коллективов, выработавших после революции в Германии для своих пролетарских целей своеобразный новый стиль; этот стиль неизвестен не только зрителям, но и актерам, режиссерам и драматургам. Вдруг оказалось, что режиссура требует таких политических знаний и такого особого мастерства, какие при постановке пьес общеизвестного типа не нужны.

Если есть театр, который способен идти впереди публики, а не плестись у нее в хвосте, то это пролетарский театр. Однако идти впереди публики - вовсе не значит отстранять ее от участия в работе театра. Наши театры должны были бы в гораздо больших, чем в настоящее время, масштабах организовать контроль над работой театра со стороны наиболее политически и культурно развитой части публики. Целый ряд вопросов, возникавших при постановке пьесы "Мать", мог бы без труда быть решен при участии рабочих, а организовать такое участие нетрудно. Никогда, например, политически грамотные рабочие не согласились бы с театром, утверждавшим, что, поскольку публика требует, чтобы спектакль длился не более двух часов, необходимо во что бы то ни стало вычеркнуть в третьем акте большую (хоть и занимающую всего семь минут) сцену антивоенной пропаганды. Они тотчас сказали бы: но ведь тогда получится, что вслед за сценой, показывающей, как в 1914 году подавляющее большинство пролетариата отклоняет лозунги большевиков (XII), сразу, без всякого перехода, будто дар небес для тех, кто сидел сложа руки, наступает переворот 1917 года (XIV)! Надо же показать, что для осуществления таких переворотов необходима революционная работа, и надо показать, как ее следует проводить. Этими доводами они спасли бы и художественное построение третьего акта, погубленное злосчастной купюрой ключевой сцены.