Мать Богов

«Сегодня мне довелось увидеть, как прямо из леса в небо взлетали боевые катера. Зрелище не для слабонервных. Чтобы не терять время, рейнджеры врубили межпланетные движки. Рев, вой, свист – какофония звуков врезалась в мои уши прежде осознания, что уже никого нет. Очумело покрутив головой, я вдруг вспомнил, что буквально за минуту до их старта из воздуха исчезли все порхающие в нем твари. Как только все стихло, они тяжело, словно пьяные, слетели с укрывающих нежные крылья веток на землю. Но снова подняться в небо уже не могли: распластавшись, они лежали на горячем покрытии тусклыми увядшими цветами. Когда я, пылая чувством сострадания ближнему, с совком и веником выскочил из здания, чтобы перенести несчастных в тенек, меня ухватил за рукав один из мастеров. Применив болевой захват, чтобы я не дергался, он немного выждал, а потом зашипел мне в ухо пункт десятый нашей инструкции, гласящий о том, что я не должен, не имею права брать в руки, трогать, изучать без позволения аборигенов любую из форм местной жизни. Когда я в ответ промычал нечто жалостливое, он меня отпустил, напоследок несильно стукнув по лбу. «Запомни, новичок… – сказал он. – Тут все связано. Если с утра грустит лес, через пару часов сгущаются тучи. Если тучи сгущаются, наши рейнджеры смотрят в небо. Если они смотрят в небо и перестают улыбаться, жди неприятностей. Если неприятности не миновать, мальчишки поднимаются в воздух. Тогда, обессилев от горя, вниз падают бабочки». Я не придал его словам особенного внимания, тем более что парни совсем скоро вернулись. Но один из них покинул этот прекрасный мир навсегда. Эти почти дети несли своего товарища на руках вдоль кромки леса. А за ними, скорбным траурным шлейфом, летели цветные крылья…»

Столкнув с коленей планшет, Ференц снова взглянул в мерцавшее звездами небо и нетерпеливо поднялся, сжав пальцы в кулак. «Как могут неведомые нам хозяева земли настолько легко жертвовать своими детьми? – подумал он. – Какой же договор был заключен с корпорацией, если за нее, и так обирающую планету, воюют дети?»

Больше не садясь, он пробежал глазами оставшиеся страницы, выключил устройство и вышел на улицу. Терпкая прель осеннего опада, замешанная на густом аромате цветущих лиан и влаге древесной тени, сразу ударила ему в нос, а налетевший теплый ветер расшевелил своими мягкими пальцами короткие волосы.

– Прекрасный мир… – тихо сказал он. – Ну почему же ты так жесток к своим удивительным сыновьям?

Даже и не надеясь на ответ, он прошел через двор, свернул к стадиону и по кромке поля направился к лесу, помаргивающему огоньками гнилушек, цветов, грибных шляпок… Когда рядом с его лицом пролетел полосатый мотылек, оставляющий за собой искристый след, ему уже хотелось смеяться, несмотря на так и не исчезнувшую пустоту. Выйдя на берег озера, он забрался на облюбованный им валун, согнул ноги и сел, обняв руками колени. Черное зеркало воды, едва колеблемое далеким водопадом, чуть заметно светилось гребешками ряби. В ближайшем кустарнике кто-то вздыхал и шевелился, а наполненные предвкушением дней смены покровов птицы самозабвенно делились с миром счастьем.

И тут он почувствовал, что в скалах уже не один. Обернувшись, он опустил колени и на них тут же, распластав длинное тело и вытянув в стороны лапки, легла та самая тварь, которая напугала его после прилета.

– Джочи! – Обрадовался огромной крысе Ференц и провел пальцами вдоль ряда прозрачных ушек, от чего животное громко заурчало. – Какой же ты толстый! Не то, что твой хозяин, сквозь которого видно небо… – Ладонь мягко провела по лоснящейся бурой шерстке спины и съехала на подставленное розовое пузо. – А я вот тоже забыл поесть. Ты же, уверен, лопаешь все подряд!

– Возьми, – раздался над его головой голос, от звука которого в сердце проклюнулось и расцвело счастье. Повернув голову, он увидел испачканные травой штаны, теннисные туфли и тонкие смуглые пальцы, сжимающие какой-то фрукт. – Бери, не бойся. – Инти уселся рядом, сложив по-турецки ноги. – Его тебе можно.

– Спасибо… – Протянув руку, он сжал в ладони фрукт вместе с горячими мальчишечьими пальцами. Все крепче стискивая ладонь, он потянул ее к себе и приложил к своей груди. А серые прозрачные глаза были так близко…

– Неужели ты все-таки по мне скучал? – Ехидно искривил губы парень. – Ну конечно! Смена сезонов рождает любовь. Ох… – Прищуренные очи Инти на мгновение отразили свет воды, сделавшись насмешливо-жесткими. – Неужели эмоции птичек оказались заразными, и ты, на них глядя, решил-таки размножиться?

– Тьфу на тебя… – Ференц отпустил чужую руку, предварительно переложив фрукт в свою. – Да где же тут любовь, парень? Сплошная биохимия. – Он откусил сочную мякоть и с наслаждением начал жевать. – Но у меня столько вопросов, что я думал о тебе едва ли не чаще, чем о карьере и будущей невесте вместе взятых.

– Ну вот! – Инти рассмеялся и хлопнул его по плечу. – Я был прав: кое-кому пора жениться!