Мать Иисуса

- Вам надо подумать о младшем сыне, - сказал римлянин Марии. - Мальчик непрактичный, лишен ярко выраженных склонностей. Мы тут с ним побеседовали. Ему бы надо учиться, иначе он пропадет.

Мария сказала мальчику:

- Ты хочешь уйти от нас?

- Почему уйти?

- Он боится вас огорчить, - сказал римлянин.

- Вы уже обо всем договорились? - спросила Мария.

- Мама, ты сама подумай. Что мне здесь делать? И наоборот, что меня ждет там. Разве можно сравнить?

Так вот в чем дело, - усмехнулась сестра. - Тут беспокоились, какой сувенир предложить гостю, а он, оказывается, сам себе приглядел. Живой сувенир, можно демонстрировать в Риме. Смотрите, настоящий брат Иисуса! Какой забавный! Какой милый недоразвитый мальчик! Говорят, что у его брата тоже не все в порядке!

- Несправедливо, - сказал римлянин.

- Может быть.

- Ты знаешь, с кем ты говоришь? - вступился за римлянина мальчик. - Его носят на носилках. У него в Риме свой дворец из мрамора!

- Зачем так? Это не имеет никакого значения, - сказал римлянин.

- Почему же, нам интересно, - сказала сестра. - Его носят на носилках. Это существенно.

- А знаешь, что такое Рим? - продолжал мальчик. - Кто не видел Рима, тот все равно, что не жил на свете! Там есть цирк! Чтобы его пройти в длину, нужно десять минут времени! Там всюду памятники и статуи! Люди со всего света приезжают, чтобы их посмотреть!

- А у нас зато какая речка, - сказала Мария. - Найдешь ли там такую речку?

- У нас купаются в бассейнах, - сказал римлянин.

- Разве можно сравнить бассейн с речкой!

- Вот именно, разве можно сравнить! - сказал мальчик.

- Здесь у тебя товарищи. Не жалко с ними расставаться? Ведь это уже навсегда!

- А там другие товарищи найдутся, не хуже.

- Таких уже не найдешь.

- Почему не найду?

- Они над тобой будут смеяться.

- С чего же они будут надо мной смеяться?

- Уж поверь, что будут.

- Тогда я сам буду над ними смеяться.

- Нет, мальчик, у тебя не получится.

- Все равно я не буду здесь жить. Мне все время мерещится, что тут кто-то ходит.

- Кто ходит, сынок?

- Кто! Иисус.

- Тебе это неприятно?

- А кому приятно...

- Иди, - решительно и горько сказала Мария.

- Мама, если ты не хочешь, я не поеду!

- Хочу я, малыш, хочу.

Слезы вдруг подступили к горлу мальчика.

- Как же ты будешь здесь?... Одна, без никого.

- Почему одна? Мы с сестрой будем, вдвоем.

- Решайте же что-нибудь. - сказал римлянин. - Если ты хочешь остаться...

- Нет!.. Я не знаю!.. Прости меня, мама! - закричал мальчик.

- Придет время, вы поймете, что это к лучшему, - доброжелательно сказал римлянин.

- Да, да. Тогда уж не тяните, - сказала Мария.

- Я поесть не успел, а она меня гонит, - захныкал мальчик.

- Возьми с собой хлеб и сыр, - не глядя, сказала Мария.

- Ничего, мы в городе поедим, - сказал римлянин. - Вставай, мальчик. Проститесь с ним все-таки.

Мария обняла мальчика, покачивает, словно баюкает.

- Прости, маленький, обидела тебя. Не вспоминай этого! Если там, среди увлечений и веселья, что-нибудь случайно напомнит тебе наш дом, то вспоминай лучше, как мы сидели за столом все вместе. А твой хозяин...

- Не называйте меня так, - сказал римлянин.

- Может быть, он полюбит тебя. А нет - и так проживешь. Нельзя в одном птичнике растить орленка и цыплят. Орленок взлетит и разобьется о крышу, а цыплята разбегутся кто куда.

Она отклонилась, посмотрела на мальчика внимательно, и правой рукой сверху вниз, потом слева вправо - осенила его крестом.

- Ты что, - испугался мальчик.

- Это так, на прощанье... Брата вспоминай, Иисуса. Это - всегда, где бы ты ни был.

- Надеюсь, увидимся, - сказал римлянин.

- Где уж, теперь едва ли.

Римлянин за руку вывел мальчика в темень ночи. На холмах горели костры тех, кто не утратил веру в Марию.

- Пустеет дом, пустеет, - сказала Мария.

- Нашел время, негодяй, когда уходить.

- Я его плохо проводила. Никогда не получается, простишься как попало...

- Ничего, Мария. Я обещаю, что не уйду.

- Лучше, чем дома, тебе нигде не будет. Только и ты уйдешь.

- Куда?

- Уйдешь, чтобы сгореть огонечком. Быстро сгоришь. Мало кому посветишь.

- Нет, что же получается? Значит, они добились своего? Оказалось, достаточно расправиться только с одним человеком! Только Иисуса нет! И все рухнуло. Каждый тащит кусок Его идеи, кому какой по силам. Тошно, Мария, тошно. Он говорил - надо радоваться жизни. Ему хорошо было, тогда. А сейчас? Чему радоваться... Должна сказать, Мария, что люди молодые, наше поколение, не все понимают в его учении. Мы, например, не собираемся подставлять другую щеку! Мы не хотим ждать, когда все само собой образуется.

- Погибнешь, сестра моя, погибнешь. Все равно ничего не изменить.

- Кто знает.

- Много крови прольется...

- Я тут должна сходить, в общем, меня там ждут. Если кто-нибудь зайдет, будет меня спрашивать, скажи, ушла по делу. Ничего, что я ухожу? Я ненадолго. А ты отдохни пока.

Костры на холмах все горели.