Мат красному королю

— Спасибо, и мне того же, — кивнул Фрисни.

В тишине мелодично зазвенели стаканы.

— До обеда еще почти полчаса, — сообщил Бишоп. — Нам вполне хватит этого времени.

Мисс Горриндж закурила сигарету и передала Фрисни его стакан. Он тоже не спал две ночи подряд. Переместившись в кресле, он постарался сесть так, чтобы солнце не попадало в глаза.

Бишоп опустился на диван.

— Твое здоровье, — буркнул он.

На дубовом письменном столе растянулась Принцесса Чу Ю-Хсин, щуря на солнце глаза. Иногда она открывала их, прислушиваясь к голосам людей, иногда закрывала в полусне.

— Вряд ли мы добьемся от Струве каких-то признаний, — сказал через минуту Фрисни. — Во всяком случае, мне нечего больше рассказать тебе о нем, все остальное ты знаешь. А у тебя есть для меня что-нибудь?

— Да, — Бишоп сделал еще один глоток шерри, поднялся и стал беспокойно бродить по комнате. — С одной стороны, Фредди, все в этом деле предельно ясно. Но с другой, кому-то — возможно тебе — оно доставит массу хлопот. Я не слишком хорошо знаю закон и уголовное судопроизводство, чтобы решить, что бывает, когда одного человека убивают сразу трое, причем независимо друг от друга.

Фрисни дернул головой:

— Трое?

— Эверет Струве, Мелоди Карр, Софи Маршам.

Фрисни пристально глядел на друга большими карими глазами.

— И ни один из них, — сказал Бишоп, — не подозревал, что другие стремятся к тому же — убить Брейна.

Он стал набивать трубку, беря из табакерки на столе щепотки табака, который рассыпался вокруг, но Бишоп не замечал; пальцы его совершали привычные движения.

— О Струве ты знаешь. Возможно, отперев капот, он убил Брейна. Все улики налицо, сколько их возможно найти. Что касается Мелоди Карр, то против нее нет никаких улик, кроме моих слов. То же самое можно сказать относительно Софи Маршам. Картина такова. Брейна любили две женщины. Каждая знала, что он может бросить ее ради другой. А под конец каждая была уже практически в этом уверена. Мелоди убедилась в этом, когда он пришел к ней домой в тот вечер и сказал, что собирается на следующее утро уехать с Софи за границу и там жениться на ней. У Софи последние сомнения исчезли тогда, когда той ночью в баре «Беггарс-Руст» она узнала от Поллинджера, что Брейн едет туда же с Мелоди, чтобы повеселиться. А ведь он дал ей обещание больше не встречаться с этой женщиной. Софи знала, что он не мог бы так поступить перед самой их поездкой в Париж, если он действительно собирается жениться на ней. А если мог… то она не могла ему такое позволить.

Бишоп чиркнул спичкой. Голова сиамской кошки поднялась, она посмотрела на пламя. В свете солнца поплыли кольца дыма; кошачьи глаза минуту зачарованно следили за ними.

Взгляд Фрисни не отрывался от Бишопа, пока тот поворачивался, отходил от стола и снова кружил по комнате, пытаясь сосредоточиться и найти подходящие и точные слова.

— Чтобы понять Мелоди и то, что подтолкнуло ее к убийству, нужно хорошо знать женщин. Мне кажется, я понял. Если тебе когда-нибудь все же придется ее допрашивать, раздобудь побольше фактов, чем я сейчас могу тебе предложить, так сказать, из вторых рук. Но не ошибись, Фредди. В ту ночь она наметила, что он должен погибнуть. Он был пьян, известно было, что он быстро ездит, презирает опасность. Она бросила ему вызов, предложив гонку на автомобилях до «Беггарс-Руст». Знала, что он помчится как бешеный, и знала, что они поедут через Нолл-Хилл, опасное место даже в более подходящее время суток. Тогда она была уверена, что послала его на смерть. И я в этом в значительной мере уверен.

Мисс Горриндж с помощью диктофона вела запись. В комнате чуть слышно поскрипывал паркет под ногами Бишопа.

— Она об этом больше никому не рассказывала? — спросил Фрисни.

— Сомневаюсь. Почти уверен, что нет.

Фрисни кивнул головой, и Бишоп продолжил:

— Софи Маршам. Она рассказала мне — и Горри уже проверила большую часть ее слов, — что несколько лет назад в ходе учений Брейн погубил экипаж бомбардировщика, который ему подчинялся. Это была бесцельная жертва. Сам Брейн называл ее «кровавым преступлением на почве безмозглости». После катастрофы он отправился к родственникам погибших и под влиянием притворного, ханжеского чувства долга признался, что смерть их была ненужной и что именно он в ней виноват. Среди родственников оказалась и Софи Маршам. Брат ее служил под командованием Брейна. Сама Софи мне об этом не сказала, но вчера ночью Горри обнаружила его имя в списке, присланном ей из Министерства обороны. Офицер Джордж Дуглас Маршам, награжден крестом «За летные боевые заслуги».

Он немного подождал на случай, если у Фрисни будут вопросы. Но вопросов не было.

— Софи проявила редкое сочувствие и понимание, когда Брейн сделал ей свое признание. Она любила брата, переживала из-за его гибели. Но смерть есть смерть, акт божественной воли в безбожном мире. Она не винила Дэвида Брейна. Встречалась с ним еще несколько раз. Потом полюбила его. Взаимно. Они собирались вскоре пожениться.