Мать-Личинка

Эдди решил, что сначала он хочет трахнуть пожилую женщину, у которой на костях немного больше мяса, чем у Неллы. Эдди похлопал Неллу по иссохшему бедру. Он нашел подходящее приложение для знакомств "Саблезубый". Фотография, на которой была изображена сияющая Дорис 1927 года рождения в шляпе от солнца, потягивающая коктейль у бассейна, вызвала у него интерес. Он сделал селфи, лежа полуголым, осторожно, чтобы исключить Неллу, и отправил её с сообщением:

Тебе одиноко сегодня вечером?

Ответ последовал незамедлительно. У них не было светской беседы, только детали:

Адрес - "Дом Престарелых Последний Путь", комната 209, Мэйпл-драйв, 14, Корогон. Скажешь секретарше, что ты мой внук. Принеси тюбик смазки и будь здесь к 7.00, так как бинго начинается в 8.00.

* * *

Это был первый раз, когда Эдди был в доме престарелых, и он решил, что это будет его последний раз. В помещении пахло несвежей мочой и вареным фаршем. Похожие на зомби люди медленно двигались по коридорам на ходунках, здоровались со всеми и бормотали о тех, кто не отвечал. Виртуальные трупы заполняли каждый диван и стул. Их угасающие умы были погружены в воспоминания о забытой войне или ушедших любовях, лица которых они не могли вспомнить. На журнальных столиках валялись дрянные любовные романы, напечатанные крупным шрифтом, а телевизор с большим экраном показывал "Золотыx девочeк"[9].

Эдди постучал в дверь номера 209. Голос пропел:

- Войдите.

Эдди просунул голову внутрь.

- Запри дверь, дорогуша, чтобы нас не беспокоили.

Эдди окинул взглядом всю комнату. Стены Дорис были увешаны фотографиями детей и кошек. Детям было более девяноста лет, от черно-белых изображений ее самой в детстве, до самых последних правнуков. Эдди был поражен тем, насколько неформальной стала эта одежда по сравнению с тем, что было в детстве на Дорис. Кошки почти все выглядели одинаково-ворчливые, рыжие и толстые. На комоде красовался набор косметики и зеркало, испачканное губной помадой.

Дорис лежала обнаженная на хрустящих белых простынях. Ее тело было немногим больше, чем кожа, натянутая на кости, - только немного мясистее, чем Нелла сейчас. На ней был выцветший фиолетовый парик. Трубка, полная жидкости ржавого цвета, торчала из леса седых лобковых волос и стекала в набитый мешок на полу. Рядом с мешком для мочи лежала пара выброшенных, изгаженных подгузников. Глаза, увеличенные в десять раз толстыми очками в роговой оправе, пристально смотрели на Эдди.

Ух, сучка хороша, - подумал Эдди.

- Положи цветы и смазку на тележку, чтобы я могла посмотреть на тебя. Я никого не впускаю в свою постель пока не посмотрю, ты же знаешь, - Эдди равнодушно стоял, пока Дорис осматривала его.

- Ты очень похож на него. Вот почему я так быстро тебя затащила сюда. Это, и то, что ты упомянул одну из моих любимых песен.

- Чего?

- Элвиса, конечно. Я видела его на шоу в Лас-Вегасе в 1969-ом. Такое чувство, что я видела его только вчера. Я бы и тогда легла с ним в постель, хотя в то время была замужем за моим Питером.

- Я уверен, Питер бы понял.

Эдди надеялся, что ему не придется сначала выпить чашку чая и выслушать историю жизни Дорис.

- Подожди, пока другие девочки не услышат об этом. Они позеленеют от зависти. Они ухватились бы за возможность лечь в постель с пареньком, похожим на Элвиса, - oна раздвинула ноги.

- Что это, блядь, такое? - воскликнул Эдди.

Из влагалища Дорис торчал мясистый бугорок.

- Это у меня матка выпала, милок. Я не одна из этих новомодных гермафродитов. А теперь, давай посмотрим, что там у тебя.

Эдди снял одежду и с удивлением обнаружил, что его член был твердым.

- Он большой, как раз то, что доктор прописал, - сказала Дорис и скользнула облизанным пальцем в свою выпавшую "киску". - О, Боже, она сухая, как старый башмак. Будь добр, дай мне смазку.

Эдди подчинился и наполнил протянутую ладонь Дорис лужицей. Она шлепнула ею между ног и начала двигать пальцами внутрь и наружу. Эдди нашел грудь Дорис у пупка и начал лизать ее соски. Ее сиськи были сморщены, как незастегнутая рубашка, и покрыты пигментными пятнами. Он работал со своим членом одной рукой, чтобы он оставался твердым, пока сосал её грудь.

- Я не могу тебе помочь, дорогой, потому что у меня очень сильный артрит.

Эдди посмотрел на скрюченные руки Дорис, которые теребили и гладили то, что было у неё между ног.

- Я лучше достану свои фальшивки и, вместо этого, отсосу тебе, а потом ты сможешь отплатить мне тем же, - oна протянула Эдди набор скользких, желтых вставных зубов.

Губы Эдди скривились в отвращении.

- Просто положи их в стакан с водой, - велела Дорис.

Он бросил их в стакан с водой на тумбочке. Они изменили воду до цвета и консистенции тыквенного супа.