Мать Лжи

Фабия Селебр никогда не видела таких ровных открытых пространств, как во Флоренгии. Пойма Врогга в Косорде казалась холмистой по сравнению со здешними бескрайними просторами. Дантио называл это место Альтиплано, и у Фабии возникло ощущение, что кто-то выровнял здесь землю: равнина, покрытая мелким гравием и коричневатым лишайником, тянулась во все стороны, насколько хватало глаз. И нигде ни одной травинки. У них за спиной под темно-синим небом шла прямая белая линия, отмечавшая Ледник, который они покинули два дня назад, но даже он выглядел по эту сторону Границы более гладким, чем в Вигелии. Прямая, точно копье, дорога вела вперед. По ней проехало множество колес, прошли тысячи животных, и дорога изменила цвет. А далее мир кончался за привычной стеной. И лишь где-то очень далеко, когда солнце уже стало светить им в спину, возникли первые холмы. Каждая новая куча навоза служила ориентиром и доказывала, что за перевалом следят патрули.

Они попали в новый мир одновременно с наступлением нового года, о чем возвестила звезда Нартиаш, появившаяся на рассвете.

От неутихающего холодного ветра слезились глаза, Дантио по-прежнему хромал, но более всего их тревожило отсутствие воды. В убежище на Первом Леднике имелись кожаные фляги для талой воды. Однако прошлой ночью — если не считать пеммикана — в убежище они ничего не нашли. Теперь, на исходе второго дня, вода в их флягах подходила к концу. А вокруг расстилалась плоская бесконечная равнина, усыпанная мелкими камешками.

— Мы уже близко? — спросил Ваэльс.

Шутка износилась не меньше, чем подошвы башмаков Фабии. Не будь он веристом, его бы кто-нибудь ударил.

— Неизвестно, — ответил Дантио, — но я догадываюсь, что мы рядом. Впереди впадина. Я ее еще не вижу, но уже чувствую.

Ваэльс что-то сотворил с лицом, и у него выпучились глаза.

— Да хранит Веру мои клыки и когти! Ты прав.

«Интересно, что мы будем делать, когда придем», — подумала Фабия. Веритано, флоренгианский Нардалборг, должен быть небольшим поселением. Путники рассчитывали проскользнуть мимо незамеченными, поскольку там находился гарнизон Стралга, но в такой местности не спрячется даже мышь.

— Кто-нибудь уже придумал хорошую историю? — спросил Дантио, тактично не глядя на Фабию.

Ксаран — Мать Лжи. Если кто и способен сочинить правдоподобную историю, то только Избранная. Ночью Фабия уже обратилась к богине с просьбой о помощи, но ответа не получила. Ей самой не грозила опасность, поскольку она могла объявить себя заложницей из какой-нибудь глуши. Дантио прикинулся бы сбежавшим рабом. А вот Орладу и Ваэльсу придется очень нелегко — едва ли вигелианские веристы поверят, что они не повстанцы Кавотти.

— Я ничего не придумала, — сказала она. — Могу лишь предложить рассказать им правду и призвать Свидетельницу, которая подтвердит наши слова.

— Вряд ли у Стралга теперь много Свидетельниц. А тут и вовсе ни одной не найдется.

Ваэльс вздохнул.

— Досадно погибнуть, проделав такой долгий путь.

— Если боги будут к нам добры, — выразил надежду Орлад, — в Веритано окажутся веристы, которых мы знали в Нардалборге.

— Они очень удивятся моему новому цвету кожи.

— А ты прикинешься дурачком и спросишь: «Разве я изменился?»

Для Орлада это была удачная шутка, и все рассмеялись.

— Можете начинать репетировать, — сказал Дантио. — Вижу тучу пыли впереди.

На этот раз деформировались лица обоих веристов, и Фабия отвернулась, чтобы этого не видеть.

— Колесницы. Я насчитал шесть, мой господин.

— Так и есть. Местность патрулирует фланг. — Затем Орлад добавил: — Но это флоренгиане. Пожалуй, мы еще немного поживем.

* * *

Колесницы оказались низкими сооружениями из прутьев на двух колесах, запряженные четверками мохнатых существ, напоминающих черных овец с длинными ногами и шеями. И хотя они были меньше онагров, их маленькие копытца мелькали довольно быстро. На каждой колеснице восседало по два темнокожих молодых человека с коротко подстриженными бородами и без оружия. Три свернули в одну сторону, две в другую. Колесница командира осталась на дороге, и возница в самый последний момент слегка развернул повозку, чтобы командир мог получше рассмотреть путников.

Эти веристы носили что-то вроде шерстяных одеял, скрывающих левое плечо и заколотых под правым. Командир был в голубом, остальные в коричневом.

Командир с отвращением оглядел грязных оборванцев.

— И кто вы такие? Дезертиры?

— Мой господин, — обратился к нему Дантио, — мы очень рады вас видеть! Я Свидетель Мэйн.

Командир скептически приподнял бровь, но спрятал левую руку за спиной.

— Два, — сказал Дантио. — Три. Теперь только большой палец. А теперь все пять.

— Значит, ты говоришь правду!

— Мы никогда не лжем.

— Так говорят. Добро пожаловать во Флоренгию, Свидетель. Я командир фланга Фелис Серпанти. Горд служить Освободителям.

Теперь Дантио улыбнулся во весь рот, точно мальчишка, которого оставили караулить леденцы.