Мать Мария (1891-1945). Духовная биография и творчество

Теперь, однако, Церковь никак не связана с государством. Само понятие"христианское государство"для матери Марии уходит в прошлое. Из союза с государством"Церковь выходит, – пусть и ослабленной, униженной, кровоточащей и гонимой, – но внутренне освобожденной. Она личность… и этим самым она зовет каждого своего члена к окончательному решению: хочет ли он приносить жертву гению кесаря, хочет ли он идти на союз с ним, или предпочитает он мученичество и гонения"[431]. Выбор самой матери Марии и ее соратников известен – они не поклонились"гению кесаря", не остались нейтральными, но вольно разделили судьбу жертв преследования антихристианским государством. Поэтому, когда мы читаем у матери Марии:"Сын Давидов, непризнанный своим народом Мессия, распинается сейчас вместе с теми, кто некогда Его не признал", – понимать это надо именно по отношению к Телу Христову, Церкви.

Разумеется, евреев от нацистов спасали не только члены Православной Церкви, но и – куда в большем числе – такие люди, как Рауль Валленберг. Тем не менее, именно спасение евреев членами Церкви, гонимой коммунистической властью, в создании которой в России приняли деятельное участие выходцы из евреев[432], явило Лик Христовой любви во всей Ее силе. Не зря нацистская пропаганда призывала русских эмигрантов примкнуть к Гитлеру в борьбе с"жидами и комиссарами", для многих это стало великим искушением[433].

Но любовь Христова простирается вплоть до любви к врагам. Как говорил, объясняя свои действия, о. Димитрий Клепинин:"Свт. Иоанн Златоуст укрыл в храме и спас своего ненавистника евнуха императрицы, который искал погубить святителя злой клеветой, но евнух сам впал в немилость, должен был быть схвачен и казнен. И Иоанн Златоуст, с большой опасностью для себя, не отказал своему злейшему врагу в священном праве убежища"[434].

Мать Мария, впрочем, делает акцент не столько на нравственной стороне, сколько на мистической. Христианин должен стать проводником Божественной любви в мире, именно эта любовь, как верила мать Мария, способна привлечь евреев ко Христу, сделать то, что не смогла сделать Церковь в христианских государствах. Отсюда тот императив, который она выдвигает:"Можно идти за человекобогом или за Христом. Другого выбора нет. Этим определяется огромная ответственность, лежащая сейчас на христианстве, на каждом христианине в отдельности. Он призван стать восприемником еврейского народа, он Божией волей обращен лицом к лицу своего старшего и некогда отпавшего брата"[435]. Здесь мать Мария рассматривает отношения христиан с евреями, пользуясь библейским образом встречи после долгой разлуки Иакова с его братом Исавом (см. Быт. 33), который некогда продал ему первородство за чечевичную похлебку, а потом питал к нему зависть, ненависть и вражду (Быт. 27). Так что, хотя мать Мария не говорит прямо о"любви к врагам", в скрытом виде эта тема у нее присутствует, но тут же изживается. Тот, кто мог представляться"врагом", является братом, коль скоро к нему так относятся.

Непосредственно перед встречей с Исавом, Иаков"боролся с Богом"(см. Быт. 32, 22–31). Это то самое борение, после которого Иаков получил имя Израиль, и которому мать Мария посвятила несколько очень важных стихов в сборнике 1937 г. Вслед за матерью Марией, мы поняли это"борение с Богом"Иакова как образ Распятия (см. главу I, и подробнее – главу III. 3). Верное отношение к брату, питавшему зависть и вражду, возможно лишь через"подражание Христу", распятие ради спасения ближнего. В этой жертвенной любви Иаков (т. е. Церковь) подтверждает свое первородство и свое имя Израиль.

В"Размышлениях"мать Мария пользуется и другой метафорой, объясняя свое понимание отношений между Церковью и евреями."Мне вспоминаются две знаменитые статуи Страсбургского собора – ветхозаветная и новозаветная церкви. На глазах ветхозаветной повязка и посох ее сломан. Зрячая и сильная своей правдой новозаветная Церковь должна суметь снять повязку с глаз своей сестры. Думается, что нива уже побелела и ждет только делателя жатвы. А князь мира сего всеми мерами готовит этих делателей жатвы, проводя между собою и ими неодолимую черту, изгоняя их из своего земного града, из своих Содома и Гоморры, над которыми должен пролиться серный дождь"[436].

Снова ключевая для матери Марии тема"жатвы Духа". Весь отрывок чрезвычайно важен. Образ Страсбургского собора и самого Страсбурга встречается у матери Марии много раз, ему посвящено несколько стихов в"Тетради"(см. подробнее главу III. 1), теперь он возник в"Размышлениях", наконец, мы находим его в пьесе–мистерии"Солдаты", где немецкий офицер называет Страсбург"одним из заповедных городов, / Который вновь Отечеству достался"[437]. В Страсбургских стихах 1931 г. мать Мария предчувствовала, что с этим городом будет связано что-то важное и страшное в ее судьбе:

О, город, город, что-то здесь случится,

Со мной случится, – не избегну я[438].