Мать-одиночка для Темного князя

— Ничего с вашим драгоценным замком не случится! И вообще! Вас что-то не устраивает? Отправьте нас назад, на Землю!

— Ик! Никог ик да!

Дверь захлопнулась с другой стороны.

— Сволочь, — любезно сообщила Лена вслед.

— Бедный Арчи, — тяжело вздохнул заразный демон. — Лена, у вас в роду ведьмы были?

— Не было, — отрезала Лена, злая, как упомянутая ведьма. — У меня и отец, и мать нормальные, без этих ваших колдовских закидонов.

— Вот это вряд ли…

Взгляд демона Лене не понравился: внимательный такой, цепкий, как будто у инквизитора, допрашивающего ведьму, притворяющуюся скромной селянкой.

— В смысле? — на душе заскребла стая кошек.

— В самом прямом. Лена, Арчи — сильный маг. Он спокойно справляется с магией ваших детей. Кстати, откуда у них она, если родители у вас, как вы говорите, нормальные? Ладно, не суть. Потом узнаем. Так вот. С вашей магией он не справился. А это говорит о многом.

Лена сдвинула брови:

— И о чем это говорит?

— О том, что в вашем роду была ведьма, сильная, возможно, сама не догадывающаяся о своих способностях. Ведьмы в основном работают языком. Не краснейте, Лена, я не это имел в виду. Нет, заговоры, наговоры, проклятия и прочее — все, что можно передать словом. Ваши пожелания сбываются, значит…

Лена мрачно выругалась: слова демона звучали логично, даже чересчур.

Глава 17

Если сердце горит и трепещет,

Если древняя чаша полна… —

Горе! Горе тому, кто расплещет

Эту чашу, не выпив до дна.

В нас весенняя ночь трепетала,

Нам таинственный месяц сверкал..

Не меня ты во мне обнимала,

Не тебя я во тьме целовал.

Нас палящая жажда сдружила,

В нас различное чувство слилось:

Ты кого-то другого любила,

И к другой мое сердце рвалось.

Максимилиан Волошин. «Если сердце горит и трепещет»

Асмортус появился в кабинете Арчибальда примерно через час, уже не такой довольный, как раньше.

— Она — ведьма, с корнями из этого мира, — с порога заявил он, недовольно хмурясь. — Не нравится мне такая смесь, Арчи.

Арчибальд молча мотнул головой: из-за постоянной икоты говорить было трудно.

В коридоре послышались очередные визги служанок. «Дети отдыхают! Развлекаются! Нужно же им где-то играть!», — со злостью вспомнил Арчибальд. Он убрал почти все последствия таких игр и поставил блок на большую часть заклинаний. Оставались иллюзии, вода и огонь. Их-то детки и пускали в ход, правда, исключительно в двух коридорах замка. Доступ в другие части жилища Арчибальд благоразумно им закрыл.

— Я не чувствую в ней чужака, — продолжил Асмортус, усаживаясь в кресло напротив стола. — Кто бы ни были ее предки, они явно недавно покинули этот мир.

— Роди ик тели! — все же выдал Арчибальд.

— Вполне возможно, — кивнул задумчиво Асмортус, — хотя она уверяет в обратном… Арчи, ты, случаем, ни с кем из друидов в ближайшую пару сотен лет не ругался? Мне слабо верится, что твоя везучесть тебе изменила.

— Кольцо! Ик!

— Аргумент, да… И все же… Подумай, с кем и когда ты пересекался последнее время и кому мог перейти дорогу. Девчонку сюда явно закинули не просто так. И не мне тебе рассказывать, что для построения межмирового портала нужны серьезные силы. Обычный маг его не построит…

Арчибальд лишь выругался, правда, про себя — в последнее время икота участилась. Асмортус, похоже, прав: без вмешательства кого-то из друидов или самих богов здесь не обошлось. Осталось только понять, кто и за какие грехи портит жизнь Арчибальду.

Ближе к вечеру икота стала сходить на нет и совсем исчезла перед сном. Измученный, Арчибальд вырубился на постели, едва голова коснулась подушки. Завтра, он во всем разберется завтра.

Лена спала отвратительно: всю ночь ей снились без остановки рыдавшая мать и хмурый отец.

— Сволочь, — всхлипнула, едва проснувшись, Лена, — он же обещал, что они о нас не вспомнят!

Едва приведя себя в порядок и надев, вместо длинной закрытой ночнушки, домашнее платье, теплое, почти шерстяное, отлично гревшее в этих холодных каменных коридорах, Лена поспешила в детскую.

Двойняшки уже проснулись. Сонные, нечесаные, они сражались на подушках.

— Мама, — первой Лену заметила Даша, спрыгнула с постели, бросилась к ней, — а мне бабушка приснилась. Она плакала!

— А дедушка ругался! — добавил Миша, прижавшись к Лене с другой стороны. — Мам, а мы их сюда заберем? Им без нас плохо!

— Заберем, конечно, заберем, — погладила Лена двойняшек по головам, — сейчас позавтракаем, и я постараюсь им помочь.

«Я тебе, заразе, не только икоту организую», — мысленно пригрозила она жениху.

Плотно позавтракав рассыпчатой гречневой кашей, бутербродами с сыром и мясом и запив это все ягодным морсом, Лена дождалась, пока дети доедят свои порции, и предложила:

— Ну что, пошли узнаем насчет бабушки и дедушки?

Жениха, вместе с его приятелем демоном, Лена обнаружила в одной из гостиных, сидевшими в глубоких мягких креслах и наслаждавшимися каким-то напитком с сероватым оттенком, плескавшимся в хрустальном графине.

Увидев Лену с детьми, жених еле уловимо дернул уголком рта.

— Что-то случилось?

Читай: «Зачем ты, глупая женщина снова нас беспокоишь?» По крайней мере, Лена перевела для себя эту фразу именно так.