Мать-одиночка, или (не)ходите, девки, замуж!

Щеки мои пылали от стыда, и я решила, что клин клином вышибают, и вообще нужно отругать нахала Мурата. Вновь открыла ноут и вновь фотография нижней части Мурата всплыла на весь монитор – вкладку-то я не закрыла. Я покачала головой, написала Мурату, что была бы мужиком – обзавидовалась бы и… занесла его в черный список. И впредь решила открывать сообщения одним глазом и очень медленно.

Нет, вы не подумайте, что я прям ханжа. Не ханжа. Не прям в смысле. Но…как бы это сказать, в общем не привыкла я к такому быстрому знакомству да сразу через голову хозяина.

Не мое это.

В какой-то момент я вдруг осознала, что нельзя все держать в себе и набрала Сашке, который тут же взял трубку.

– Срочное что-то? – прошептал Федоров, и я с энтузиазмом закивала, совсем не подумав, что он меня все равно не видит.

Пришлось просипеть в трубку:

– Очень. Можешь приехать?

– Что-то случилось? – голос Сани напрягся, и я заверила его, что серьезнее не бывает.

– Жди, сейчас буду! – буркнул он в трубку и уже через пятнадцать минут стоял на пороге.

Я как раз только-только доварила борщ и сейчас наливала Сане самую большую тарелку, как лучшему другу семьи.

– Ну, выкладывай… – Федоров хрустнул зеленым лучком, и уставился на меня так, будто я что-то ему должна.

– Что именно?

Села напротив, сложив ручки перед собой, и с умилением наблюдала как все мои дорогие дети и Санек уплетают ложку за ложкой.

– В смысле что именно? Ты сказала, что у тебя что-то случилось. Я, собственно, из-за этого и приехал…

– А не из-за борща?

– Нет же. Щербакова, ну ты чего? Вспоминай давай, чай не девица уже, чтобы память плохой была.

Вот при слове девица я как раз и вспомнила зачем я ему, собственно, звонила.

Пришлось ждать, когда дети отобедают и только после этого я поманила Саню в ванную. Зажмурившись, открыла сообщение от Мурата и сунула ему прямо в нос.

– Фу, блин! Маха. Это что еще за фокусы?! Убери эту гадость! Совсем сдурела?

– Вот! И я о том же. Представляешь, ни одного сообщения о знакомстве. Зато такая похабщина и прям средь бела дня. Куда мир катится?

– То есть погоди, я сейчас не понял… ты меня из-за этого звала?

– Ну…

– Это, по-твоему, срочно, да?

– Ну…

– Гну, блин. Маха! Ты гну. Антилопа блин. Я клиенту во встрече отказал, а ты…

Я виновато ковыряла дырочку в стене, пока Саня отчитывал меня как ребёнка. Между прочим, по делу отчитывал.

– Ну прости меня, Федорыч, просто у меня душа трепетная… Лань я, а не антилопа. Вот.

– Слушай, у тебя четверо детей, ну чего ты там не видела, чтобы бледнеть словно красна девица?

– Так… я ж не рожала их. – виновато прошептала я.

– Ну как минимум одну все-таки рожала…

Я, немного подумав, все же согласилась. Действительно, о Булочке я как-то и не подумала.

– Вот меня и удивило, знаешь ли…

– Что тебя, Маша, удивило? – устало спросил Саня.

– Что мне, матери четверых детей, такие непотребства в личку шлют!

– Ох, Маша…

***

Спустя пару дней мы сидели на моей кухне, болтали ногами, совсем как в детстве, и пили облепиховый чай.

– Знаешь, друг мой Сашка…

– М?

– Пожалуй, не буду я на этих сайтах знакомств сидеть – не мое это.

– Удивительное дело! Да брось, Маха, ты там всего один-то разок и побыла. Эка невидаль, причиндал ей прислали. Будто не видела никогда.

– Мало ли что я там видела… ты пойми, Сашка, одно дело родное, знакомое…любимое…а тут что?

– Что?

– Мурат какой-то. Нет, Саня, не хочу я таких Муратов.

– А каких ты хочешь? – заинтересовался вдруг Федоров.

Спросил вроде бы простой вопрос, а я вдруг крепко призадумалась.

И что-то в голову ничего путного не лезло, как назло.

– А никаких мне не надо.

– Что же ты тогда мне голову морочишь? То тебе надо, то не надо. Ты уж определись, Марья Петровна.

Я с возмущением отпила глоток уже порядком остывшего чая и обиженно ответила:

– А я давно определилась, это вы мне всё талдычите – мужика тебе надо, мужика… сбили деву честную с панталыку, и я же виновата?

– Да никто тебя не виноватит, Маня. Но ты пойми, счастье оно ж за дверью не валяется. Его же заслужить надо, добиться…урвать, если понадобится.

– Какое же это счастье, если его добиваться и рвать надо? Это уже какой-то геморрой на два полупопия. Короче, Сашка, не надь мне покамест жениха. И вообще, мне в поликлинику надо.

Федоров зевнул, видимо вконец утомившись моими душевными томлениями, и засобирался домой.

– Зачем тебе туда? – уже на пороге спросил друг, наверняка сообразив куда я, собственно, клоню.

– Прощаться с мудростью.

Сашка открыл рот, но не успел ничего сказать, потому что я опередила:

– Мудрость удалять буду. Зуб – зараза ноет и лезет не туда.

Сашка закатил глаза и вновь хотел что-то сказать, но я и тут была на чеку:

– Да-да… знаю, что ты скажешь. Мол, мудрости у тебя, Маня, отродясь не водилось, и все такое…

Федоров засмеялся и замахал руками.

– И вовсе нет, с чего ты взяла? Я просто хотел сказать, что так и быть – посижу с мелкими.