Мать Печора (Трилогия)

Ребята осмелеют, и самим им рассказывать хочется.

Вот, помню, однажды ненец Коля Ледков из колхоза "Харп" прочитал нам маленький рассказ про своего отца.

Коля учился в шестом классе, и рассказ его был написан для книги ненецких пионеров и школьников - "А у нас на Печоре".

Вот этот рассказ.

"Отец часто говорит мне:

- Ты совсем маленький. Ты вырос в колхозе...

И верно, я в колхозе вырос и не знаю, как бы я стал жить без колхоза.

Отец говорит:

- Ты счастливчик.

А я и так знаю, что живется мне не худо.

Отец начинает мне рассказывать, как он еще мальчиком должен был пасти не своих, колхозных, а кулацких оленей. Кулак был злой и жадный. Он посылал отца вместе с другими подростками в стадо, а сменять забывал. На дожде ребята мокли, и негде им было высохнуть. На морозе мерзли, а им негде обогреться.

Отец говорит, что кулак не забывал, а просто не хотел сменять ребят с дежурства.

Когда отец подрос, ему за каждый год работы хозяин оленя или двух давал. А потом брал обратно: как волк в хозяйском стаде задерет оленя, так кулак и отбирает оленя у батрака. И тому снова год работать надо...

Я слушаю и знаю, что отец говорит правду. А понять не могу: как это можно было так жить!

Отец говорит:

- Кроме кулака, был шаман.

А я не знаю, какой это человек - шаман. Отец опять рассказывает:

- Шаман - это хитрый человек и жадный.

- А он так шаманом и работал?

Отец смеется.

- Он не хотел работать, он хотел, чтобы его другие люди кормили.

- А разве он старый или маленький был?

Отец сердится, а потом громко начинает объяснять:

- Шаманы - это обманщики. Они говорили, что есть бог Великий Нум и еще много других божков из камня. И из дерева тоже делали. И говорили, что все эти боги хотят есть оленье мясо и пить оленью кровь. И в каждом чуме шаманы забирали у нас оленей. А ели сами.

- Вы что, глупые были, что ли? - спрашиваю.

- Глупые, - соглашается отец.

И еще громче говорит:

- Шаманы пугали нас болезнями: оленя не дашь - болезнь придет. А когда в самом деле заболеешь, тут шаман без оленя лечить не будет.

- А как он лечил? У него аптечка была, что ли, как у нас в красном чуме?

Отец опять смеется:

- Ты совсем глупый... У шамана был бубен. Скакал он с бубном, как сумасшедший, вокруг костра в чуме больного и кричал непонятные слова.

- А потом?

- А потом брал оленя и уезжал.

- С оленем?

- С оленем.

Я хочу понять, почему люди были такие глупые. Хочу представить себе, какой он был, этот шаман. И не могу.

Отец молчит. А потом снова начинает свои рассказы о старой жизни. И все в этих рассказах мне непонятно. Будто отец говорит со мной на другом языке.

Потом мне становится скучно.

- Ты, папа, расскажи лучше про наш колхоз.

Отец говорит. Он уже не сердится, теперь мне все понятно. Все, о чем говорит сейчас отец, я вижу каждый день. И все равно мне интересно слушать рассказы отца о нашем родном колхозе "Северное сияние".

Понравился мне рассказ. Я и говорю ребятам:

- Любите, дети, свою жизнь. Она дальше все лучше цвести будет.

2

Изо всех наших нижнепечорских деревень шлют мне вестку за весткой, наказ за наказом:

- Приходи да приезжай, погости да поскажи, а мы послушаем.

Кто в Нарьян-Мар заедет, встретит меня, все пеняют:

- Ты уж никак время не выберешь, не можешь до нас ни дойти, ни доехать. Как гордая боярыня, за наш порог не ступишь.

И чуть не каждый день так. Люди с хлебом да с солью зовут, так мне уж делать нечего, надо ехать. Собралась я как-то и пошла в Бедовое с бедовчанкой одной Софьей Марковой. Шла я к своей падчерице Трофене, у нее погостить, а всех повидать. Зашла я как снег на голову, там уже и не ждали меня.

- Откуда ты, - говорят, - взялась да как поднялась? Как раз ты угодила на думу да на совет.

Трофена показывает на свою дочь Таню и говорит:

- Вчера из Пылемца Субботин Иван Алексеевич сватов за ней засылал.

Субботина я знала. Парень молодой, в финскую войну воевал, был ранен в руку, теперь работал в колхозе.

На другой день вызвали письмом жениха с родителями, со сватом, с дружками, с тысяцким, с золовками свадьбу править. Свадьба наша на Печоре и сейчас по-старому ведется, только без венчанья. Да еще время колхозное всех торопит, так весь порядок свадьбы у невесты проводится вместо недели в два-три дня: тут и девишник, и женихов стол, и родительский стол, и родня с обеих сторон враз собирается. И песни свадебные тем же чередом поют, и гостьба ведется по-старому, только плакать да причитать наши девушки нынче не хотят. Невесты нынче танцуют да поют, и никакие слезы к ним не вяжутся. Свадьбы идут не на слезах да вздохах, а на шутках да на веселье.