Мать своей дочери

У нее было странное чувство стиля. И мне, напитанной свободой в моем свободном от Марго доме, всегда было трудно понять его. Она любила деловые официальные костюмы, сковывающие, запечатывающие твою индивидуальность, сглаживающие шероховатости и острые углы. А углов было предостаточно. Костюмы шились исключительно на заказ, какой-то удивительной портнихой, которая обшивала дам из номенклатурной верхушки. И хотя Марго была женой скромного инженерно-технического работника (папа работал на авиационном заводе), да и ее должность была не очень значительная, разве что министерская, она сумела пробраться в круги, обслуживающие власти предержащие. Наверное, тогда лучше всего было находиться в составе чиновничьего аппарата. Однако вернемся к портнихе… Костюмы на Марго сидели исключительно, несмотря на то, что фактура была местами выдающаяся и для портного дела непростая. А уж под них она умудрялась себе доставать водолазки, батнички, блузки, шарфы, шейные платки, которые, что ни говори, как-то оживляли официоз имиджа. Образ венчали стильная стрижка, дорогие украшения и только французские духи. Чувство стиля я считаю качеством врожденным. Оно либо есть, либо его нет. Марго умела все это носить. А еще гордо носила меха, бриллианты и статус. В те времена, когда все это можно было исключительно достать, она умудрялась иметь нужных людей - Раечек, Зоечек, которых дома называла не иначе как Райка и Зойка, - во всех слоях сферы обслуживания и не только. Свои люди были в больницах, театрах, образовательных учреждениях, но самое главное - в магазинах. И, похоже, все они были женщинами, потому что я помню только женские имена. Гальки, Ирки, Ленки, Нинки… Была какая-то Снежана, об имя которой Марго спотыкалась, как стреноженная лошадь, скачущая на одной ноге. Назвать работающую в ГУМе «доставальщицу» элитной французской парфюмерии и косметики Снежанкой язык не поворачивался. Еще одно имя и даже имя-отчество, что было весьма непривычно, которое я помню из детства, - Ираида Степановна. Статус личного гинеколога Марго определялся тем, что даже дома она называла ее только по имени-отчеству. Видимо, то, что Ираида Степановна видела Марго с разных сторон, вернее, даже больше со стороны причинного места, вызывало уважение и даже внутренний трепет. Мать всегда учила меня, что у каждой женщины обязательно должен быть личный парикмахер, косметолог и гинеколог.

Марго неприлично рано сошлась с моим отцом и прожила с ним долгую жизнь. Когда-то я задавала ей вопрос: счастливую ли? Марго всегда трубила прокуренным голосом: разную. Родители удачно дополняли друг друга. Я полагаю, что отцу было непросто под прессом Маргошиных (так он ее называл) амбиций, но поскольку сам он был человеком спокойным, негромким, справедливым, мощная разрушительно-созидательная энергия жены его не подавляла, а удачно дополняла. В общем-то, в нашем доме - огромной четырехкомнатной министерской квартире напротив Елоховского собора - было не принято интересоваться папиной работой. Я думаю, он был по-своему счастлив в орбите своей жены. Очень скоро Марго поняла: если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сама. Бремя добытчика и кормильца она в какой-то момент взяла на себя, оставив папе скромную роль не слишком удачливого мужа и отца. Я вдруг подумала, что папу мне никогда не пришло бы в голову называть в своих внутренних монологах по имени - Андрей или Андрей Ильич, а Марго по-другому не получалось. Наверное, потому что роль мамы ей была откровенно скучна. Я была ребенком чувствительным, тонко организованным, и моя кажущаяся хрупкость могла бессознательно тревожить ее больше, чем следовало бы. В общем, материнством своим она не то чтобы тяготилась, просто более комфортно и органично чувствовала себя в роли добытчика, кормильца, главы семьи, министерской дамы, самодержицы. Хотя теперь, спустя годы, я понимаю, как нелегко ей пришлось. Женщина, которая делает карьеру в нашем обществе, делает ее не благодаря, а вопреки. Потому что в отличие от Прометея-мужчины, от которого весь мир ожидает достижений, подвигов, успехов, огня, в конце концов, для домашнего очага, - у женщины другое предназначение. Вот что бы там ни говорили… Недодает карьеристка материнской любви своим детушкам, не жарит для них нежные телячьи котлетки, не смотрит, вымыты ли ушки, сделаны ли уроки… И самое смешное, что так думают не только менее удачливые женщины вокруг, муж-Прометей, мать Прометея, но и сама женщина. Я думаю, что из этого чувства вины и произрастает авторитарность Марго, которая и по сей день делает для меня ураганными и сокрушительными ее нашествия в роли мамы.