Мать сыра земля

- Что ты на них все время кричишь? - Макс склонил голову на бок, выражая снисходительный укор.

- Не твое дело, - ответил Моргот спокойно.

- Думаешь, дисциплину можно поддерживать громким голосом?

- Дисциплину я поддерживаю крепкими затрещинами.

Тут он не соврал - рука у Моргота была тяжелая, и поддать он мог вполне ощутимо. Но ни разу он никого из нас не ударил просто так, от раздражения или от злости. Мы считали его справедливым.

Конечно, они говорили о политике. Я запомнил этот разговор, как и сотню других разговоров Моргота, - мы всегда прислушивались, о чем он говорит. Лежа под одеялом, я старался не закрывать уха и одним глазом смотрел на них обоих: Макс сидел ко мне лицом, а Моргот - вполоборота.

- Ну как, сколько военных баз противника Сопротивлению удалось уничтожить за последний месяц? - усмехнулся Моргот, глубоко затягиваясь новой сигаретой.

- Знаешь, все это вовсе не смешно, - ответил Макс.

- А почему, собственно, мне не посмеяться? - с вызовом спросил Моргот.

- Иногда я поражаюсь твоему цинизму. Ты до сих пор считаешь, что тебя все это не касается?

- Нисколько не касается. Мне хорошо во все времена и в любом месте, - Моргот поменял местами скрещенные ноги.

- Ты сам не веришь в то, что говоришь.

- Ты так думаешь?

- Я в этом не сомневаюсь, - процедил Макс. - Послушай, когда всех твоих накрыло бомбой, когда тебе нечего было хоронить, ты тоже так думал? Ты тоже нес эту ерунду про все времена?

- Оставь, - Моргот поморщился. - «Бокалы пеним дружно мы и девы-розы пьем дыханье…» Я - жив, понимаешь? И этого достаточно, чтобы жить дальше, только и всего. Или я, по-твоему, должен разбить башку о могильные камни?

- Ты хочешь казаться хуже, чем есть на самом деле.

- Я такой, какой я есть! - фыркнул Моргот. - Нравится тебе это или не нравится. И я не хочу принимать участие в твоих делах не потому, что они меня пугают, а потому, что ты занимаешься ерундой, играешь в войнушку. Вы ничего не добьетесь, вы ничего не можете сделать! Все это полная чушь, разговоры и напрасная трата времени! Чем-то напоминает кнопку на стуле учителя. Конечно, учителю неприятно, но он останется учителем.

Макс сузил глаза:

- А если вместо кнопки окажется промокашка, пропитанная йодистым азотом? И так - три раза в неделю? Долго он продержится в учителях, этот учитель?

- Тебя раньше выкинут из школы, - рассмеялся Моргот, - да и промокашек я пока что не видел, только кнопки. Три выстрела из-за угла - это не война.

- Ты ничего не знаешь, - усмехнулся Макс. - Если по всему городу не грохочут взрывы, это не значит, что наша работа не имеет никакого смысла. Мы бьем редко, но метко. В самые больные места. О наших операциях не всегда пишут в газетах, это правда. Но от этого удары не становятся слабей. Мы не даем вывозить из страны ресурсы, мы делаем эту войну слишком дорогой для них. А сейчас, когда комендантский час отменили, у нас и вовсе развязаны руки. Вот увидишь, не позже чем через год мы развернем настоящий фронт.

- Да ну? Может, вы и демократические выборы подготовите? - Моргот рассмеялся еще громче. Смеялся он открывая рот и показывая все зубы - звонко и заразительно.

- Ты можешь не верить…

- Да я верю, верю. В прошлом году вы фронт уже разворачивали. И чем это кончилось? Вас переловят рано или поздно, и некому будет продолжить ваше правое дело. Вы не можете добраться до военных баз, а остальное - полная чушь. И потом, коммунизм - это не модно. Попробуйте какой-нибудь другой лозунг.

- Коммунизм здесь ни при чем, - терпеливо объяснил Макс, - мы воюем против захватчиков, против агрессоров.

- Долой иноземных солдат! По-моему, прекрасно.

- Ты напрасно издеваешься. У нас все больше сторонников.

- Видел я этих сторонников, - хмыкнул Моргот, - они не думают ни о чем, кроме денег, которых у них нет. Какой тут фронт! О чем ты говоришь?

- Видишь ли… Я считаю, что любовь к родине - естественное чувство для каждого человека. А что естественно, рано или поздно пробьет себе дорогу.

- Пффф, - прошипел Моргот, - у них никто не отнимает родины. Им дают новую родину - демократическую. Справедливую. Общество равных возможностей. И, знаешь, многие верят, что скоро начнут жить гораздо лучше, чем жили при Луниче.

- Надеюсь, ты в это не веришь? - спросил Макс.

- Я вообще не хочу это обсуждать. Равно как и ваши перспективы на разворот настоящего фронта. Все это - полная чушь.

- И чем ты тогда от них отличаешься?

- Я принимаю жизнь такой, какая она есть. Я радуюсь жизни, понимаешь? Я радуюсь, что ту ночь, когда на мой дом упала бомба, я провел с девкой в трех кварталах от него.

- Это здорово, конечно, что ты так хорошо устроился… - Макс сжал губы. - Подвал, грабеж, угон… Жизнь прекрасна и удивительна!

- Да! - Моргот выпрямился. - Да, она прекрасна и удивительна! Я беру у нее то, что могу взять!

- Ты же бессмертен? - хмыкнул Макс.

- Не передергивай. Бессмертие - это другое. Я не боюсь смерти, я просто живу. Я живу так, как мне нравится.