Мать велела герань не поливать

– Мне все равно, что ты думаешь о ней. Ты всегда была против всех моих друзей, достала! Я тебе сказал, что буду жить с Клавдией, да! И не нужно мне говорить, что у нее дурацкое деревенское имя! – Он повысил голос. Ему было неприятно, что не смог сдержаться. С матерью так нельзя. Он хорошо изучил ее. Сейчас начнется истерика и последующие за ней вопли – вот, блин, так и вышло. Он с раздражением на самого себя стремительно покинул кухню, вошел к себе и стал складывать вещи в большую спортивную сумку. Через десять минут хлопнула входная дверь.

* * *

Пробка почти не двигалась. Видимо, впереди на шоссе что-то произошло. Навигатор показывал линию темно-бордового цвета. За двадцать минут она проехала буквально сто метров. И опять встала. Воздуха не хватало, кондиционер не справлялся. Она давно закрыла заслонку радиатора, чтобы не пускать снаружи отравленный выхлопами сотен машин воздух, но запах гари проник в салон, пропитал волосы и одежду, проник в мозг и пульсировал там противной удушающей волной. Сколько лет она ездит этой дорогой на работу? Десять, двадцать? Ей знаком каждый дом и поворот, каждая выбоина на асфальте, каждый мостик на любимой Яузе.

Двадцать лет назад – боже, какие цифры – она так же стояла тут в пробке. Только была совсем другая машина, одежда, прическа, да и сама она была совсем другой – ровесницей своего сегодняшнего сына. Тогда было очень круто в ее возрасте водить машину. Муж подарил «Вольво». Она ему – сына, а он ей – машину, будто можно сравнить. Удивительный человек, хоть и старше ее, а мозгов уже тогда не было. Дома сидеть в декрете Ира не стала, самостоятельную из себя строила, на работу пошла: хотела быть независимой. Ребенок с няней, муж в постоянных командировках. Она за рулем с молокоотсосом ездила. Потом ночами не спала, любовалась сынишкой, восполняла дневную разлуку. Грудью кормила до победного. Не было сил прервать ту самую крепкую связь, когда малыш зависит от тебя в самом настоящем смысле этого слова. Зависит физически. Было страшно отпустить, казалось, больше такого никогда не будет. Да что там говорить, она и сейчас больше всего на свете боится, что он оторвется от нее и станет самостоятельным. А тут еще это его новое увлечение. Нет, не Клава, хотя и она единственной целью ставит забрать у нее сына… Мотоцикл, будь он неладен! Не так давно объявился бывший муж, изъявил желание общаться с сыном, видите ли! Видимо, чтобы компенсировать длительное отсутствие – хотя кто его вспоминал-то эти годы? – решил подарить сыну на восемнадцатилетие мотоцикл! Расстарался, купил новую модель, бордового цвета, со всеми последними наворотами. Да уж, как раньше ни о чем не задумывался, так и теперь. Годы прошли, а совсем не изменился! Это же надо было додуматься добровольно подвергнуть такой опасности собственного ребенка, который до этого и думать не мечтал о мотоцикле! Хотя какой он ему ребенок? Это ее сын и только ее.

Она буквально оттаскивала его от подарка, при этом видя, как тот рад. Сын успокаивал ее, в секцию мотоспорта записался, успехами хвастался, был рад, что теперь, как и другие приятели, крутой и самостоятельный. Экипировку купил, опять же отец объявившийся помог. Сменил белые рубашки на черные и серые водолазки, сказал, что как у отца и к его новому стилю больше подходит. Ездил без шлема, понтовался, смеялся над ее страхами. Его несколько раз штрафовали, однако он упорно забывал шлем дома, сводя Иру с ума. И с Клавой этой деревенской познакомился там же, на байкерской тусовке. «Разве с приличной девушкой можно познакомиться в подобной среде?» – рассуждала Ира, замерев в пробке и глядя в одну точку перед собой. У нее был знакомый байкер, как-то рассказавший про их правила: «уронил – купил» – это про байк, то есть про самое дорогое, что есть у байкера – его агрегат. А еще: «села – дала» – это про девушек, понятно про каких. Значит, Клава как раз из этих! Катастрофа просто!

Ирина машина уже стояла в глубине тоннеля, движение прекратилось окончательно. Не все водители сообразили заглушить мотор, а некоторые намеренно этого не делали, чтобы не выключать кондиционеры. Загазованность спертого воздуха росла, дышать становилось все труднее.

* * *

С мотоциклами у Иры были особые отношения. Новость о том, что у единственного сына появился этот вид транспорта, она восприняла как предвестник катастрофы.