Мать железного дракона

– Общаться таким вот образом не очень-то просто, хоть по мне и не скажешь. Послушай…

– Как там дела на базе? Какие нынче сплетни?

– Дела… да не очень-то на самом деле. Сирше отдали под трибунал. И Фиону. Их обвиняют в пособничестве, якобы они помогли тебе бежать.

С губ Кейтлин сорвался короткий смешок.

– Неслабо, – сказала она и добавила: – Поделом.

– Это только начало. Расследование затронуло всех. Всех пилотов-женщин отстранили от полетов, некоторых мужчин тоже. Ходят самые безумные слухи. О заговорах. О клубах, где практикуют тантрический секс. Об измене и революции. Но я не потому с тобой сейчас разговариваю. Слушай внимательно, это важно. Властям известно, где ты.

Кейтлин почувствовала, как кровь отхлынула от лица.

– Каким образом?

– Не важно. А важно вот что: тебя будут поджидать, когда корабль причалит в Гданьске. Никак нельзя попадать им в руки. Если придется – прыгай за борт. Совсем беда – иди ко дну. Но не дай себя сцапать.

– А что будет, если сцапают? – спросила Кейтлин самым спокойным голосом, на какой только была способна.

– Все сложно. Просто поверь: попадаться им не стоит.

– Кролик? Я давно хотела спросить тебя кое о чем…

Но ухо уже не щекотало знакомое теплое дыхание. Кейтлин лежала одна в темноте и думала.

На их удачу, капитан промышлял (во всяком случае, так утверждало сарафанное радио) контрабандой лунной пыли, и «Wędrowiec Zmroku»[38] сделал незапланированную остановку в Пердите. Кейтлин сошла на берег и очутилась в чужом краю, без денег и без друзей. Отвергнув советы Хелен, которая предлагала разные способы заработать, она отправилась пешком по шпалам прочь из города, взвалив на плечо вещмешок.

Делать Кейтлин и Хелен было особенно нечего, поэтому они в очередной раз затеяли старый спор.

– Утром ты прошла мимо забегаловки, – начала Хелен, – где требовалась официантка. Можно наняться туда, поднакопить деньжат и…

– Я собираюсь найти Финголфинрода и вернуть свое доброе имя, – отрезала Кейтлин. – И точка.

– Да забудь ты уже про свое доброе имя. Возьми себе новое. Ты освободилась от матери, от армии, от прошлого. Ты еще так молода! Можно заварить какую-нибудь кашу, облажаться, облажаться по новой, и все равно еще останется время, чтобы затеять что-нибудь другое и преуспеть. Начни новую жизнь. Признайся уж начистоту, старая была полный отстой.

– Ты порочное, злобное создание. Как только смогу позволить себе экзорциста – избавлюсь от тебя. Что ты знаешь о чести?

– То же, что и о герпесе. Без них живется гораздо лучше.

Пока они препирались, многоэтажки сменились пригородными домишками, а пригородные домишки, в свою очередь, уступили место заброшенным фабрикам с битыми окнами и стенами сплошь в наслаивающихся граффити. Фабрики, а вместе с ними и город вот-вот должны были закончиться, но тут вдруг из рощицы карликовых берез выскочил огр и пристроился рядом с Кейтлин. Она не смотрела в его сторону, но чувствовала, как на лице его ярким цветом расцветает злорадство. Здоровенный бугай, и, судя по запаху, уже давно бродяжничает.

Кейтлин будто ненароком сунула руку в карман джинсов и, по-прежнему глядя прямо перед собой, сказала:

– Я об ограх кое-что знаю, хоть и немного. Слыхала, вы, ребята, страх чуете. Это правда?

– Ну да, а что?

– А сейчас ты страх чуешь?

Огр чуть подскочил и едва не запнулся. Кейтлин поняла, что он призадумался.

– Нет, – сказал огр озадаченно.

– Тогда пораскинь чуток мозгами, прежде чем что-нибудь отмочить.

Орг остановился, а Кейтлин так и продолжала шагать, чувствуя спиной его горящий взгляд. Когда стало понятно, что огр точно отстал, она разжала пальцы и выпустила канатный нож, который лежал в кармане.

– Едва-едва, – заметила Хелен.

– Я прошла боевую подготовку. Могла бы его голыми руками прикончить.

– Подготовка подготовкой, но убивала ли ты кого-нибудь?

– Ну… нет.

– Некоторые вещи в теории выглядят проще, чем на практике.

– Вот уж спасибо, матушка Все-будет-хорошо. Уж помогла так помогла.

Показался поезд. Кейтлин укрылась среди листвы, а когда он скрылся из виду, потопала дальше.

Спустя несколько часов, когда солнце уже садилось, а ноги начали ныть, Кейтлин вышла к лагерю железнодорожных бродяжек. Располагался он на полянке в лесу на пологой возвышенности, и, глядя с путей, Кейтлин поначалу приняла его за стихийную свалку: в ветвях деревьев запутались пластиковые пакеты, на кустах болтались старые одежки, в траве валялись обертки от шоколадок и грязные картонки, повсюду висели длинные ленты туалетной бумаги. А потом вдруг стало видно, что это кое-как сбившиеся в кучу тенты и палатки: тут над упаковочной клеткой натянут от дождя синий мешок, там жмется пристройка из веревок и одеял. В центре лагеря горел костерок.

Кейтлин сошла с путей. Чем ближе она подходила, тем сильнее воняло мочой, экскрементами, дымом и горелым мусором, вперемежку со сладким ароматом жимолости.

– Боюсь, это не самый умный поступок, – заметила Хелен.

– Тот огр ошивается где-то поблизости, а если не он – так какие-нибудь его дружки. Чем больше народу – тем безопаснее.

– И как обычно, неопытная юная барышня все знает лучше меня.

– Вот именно.