Мата Хари. Авантюристка или шпионка?

Как отмечает германский историк Герхард Хиршфельд, «для космополитки Маты Хари начало войны стало катастрофой во всех отношениях. Конец „прекрасной эпохи“ и вспыхнувший национализм имели печальные последствия для ее экстравагантного стиля жизни. Внезапно отошло в прошлое все, к чему она привыкла, – легкие и неконтролируемые путешествия, частые переезды и пребывания в дорогих отелях, а также то, что полиция раньше очень редко интересовалась личностью ее часто менявшихся сексуальных партнеров. Воюющие (а порой и нейтральные) страны запретили почти все путешествия, ввели ограничения почти во всех общественных и личных сферах жизни и требовали от своих подданных безусловной лояльности».

После начала войны Мата Хари решила вернуться в Париж через нейтральную Швейцарию. Но это оказалось совсем не просто сделать. 6 августа 1914 года она выехала в Базель. Мата Хари не знала, что с началом войны Швейцария значительно ужесточила правила пограничного контроля. На швейцарской границе актрисе разрешили переправить только ее багаж, а самой въезд в Швейцарию не разрешили, так как у актрисы не было необходимых документов. 6 августа она со всем своим багажом выехала из Берлина, направляясь в Швейцарию. Она не знала, что Швейцария с началом войны ужесточила правила пересечения своих границ. Позже, в ходе предварительного следствия в Париже, она рассказывала, что ее багаж благополучно переехал в Швейцарию в грузовом вагоне. А ей самой было отказано во въезде, потому что у нее не было полагающихся документов.

На самом деле закон об ужесточении пограничного контроля, предусматривавший специальные печати в документах иностранцев, въезжающих в Швейцарию, формально был принят лишь 22 ноября 1917 года. Но с началом войны для въезда в страну уже нужно было предъявлять действующий заграничный паспорт. Вечером 7 августа Мата Хари снова была в Берлине – но без багажа. 14 августа она отбыла из Берлина во Франкфурт-на-Майне, чтобы в голландском консульстве получить документ на право выезда в Нидерланды. Мате Хари нужно было лишь официальное удостоверение личности, позволявшее ей пересечь границу. Документ, выданный 15августа 1914 года, был всего на одном листке. Он считался удостоверением личности, но фотографии на нем не было. Требование помещать фотографию появилось позже. На формуляре, где были заполнены лишь графы с именем и другими данными, было написано:

«Генеральный консул Нидерландов во Франкфурте-на-Майне просит именем Ее Величества Королевы Нидерландов все гражданские и военные власти князей и государств, друзей и союзников Ее Величества не только разрешить пересечение границы госпоже Маргарете Гертруде Зелле, разведенной, фамилии по мужу Маклеод, родившейся в Леувардене, проживающей в Берлине, подданной Нидерландов, вместе с ее багажом, но и, в случае необходимости, оказывать ей помощь и поддержку. Выдано во Франкфурте-на-Майне, 15 августа 1914 года.

Генеральный консул Нидерландов

Х. Х. Ф. ван Панхейс».

В документе указывалось, что ее рост 1 м 70 см и что у нее большой нос и карие глаза. Первоначально ее возраст был указан правильно – 38 лет, но затем был исправлен на 30 лет. Очевидно, она хотела, чтобы ее считали моложе своих лет. Ее волосы были очень черные, но в них уже пробивались седые пряди. Тем не менее в Париже в 1916 году она преобразилась в блондинку.

Ее отец Адам Зелле умер еще в 1910 году. В Амстердаме Мата Хари навестила господина и госпожу К. У госпожи К. сложилось впечатление, что Мата Хари была глубоко несчастна и чувствовала себя очень одинокой. Она понимала, что до Парижа сейчас не добраться. Ее богатых любовников в тот момент в Амстердаме не было.

Но в Амстердаме она попала в довольно затруднительное положение, поскольку ее гардероб был либо еще в Швейцарии, либо довольно медленно путешествовал в Париж. Все ее состоятельные друзья и покровители в Голландии были призваны в армию (в связи с началом Первой мировой войны в Нидерландах тоже была объявлена мобилизация), и о получении театрального ангажемента не приходилось даже мечтать. Несмотря на это, Мата Хари выбрала дорогой отель «Виктория», ибо привыкла ни в чем себе не отказывать.