Мата Хари. Авантюристка или шпионка?

Это же вы, не правда ли? Вы же сами добровольно и во всех подробностях описали нам ваши злоключения в Англии, чтобы ваше отождествление с агентом можно было считать абсолютно точным. Если вы это лицо, то вы и агент Х-21. Только не пытайтесь рассказывать мне, что вы лишь обманывали фон Калле, разыгрывая перед ним вашу принадлежность к агентуре немецкой разведки, и выдумали ваш кодовый номер. Фон Калле, естественно, не упустил бы возможности проверить эти сведения по линии своей организации. 23 декабря 1916 года он получил инструкцию о выплате Х-21 трех тысяч франков. Но вы потребовали за информацию десять тысяч франков. Какую информацию передали вы фон Калле, которая была настолько высоко оценена Берлином, чтобы вам выплатили пусть и не желаемые десять тысяч, но все-таки три тысячи франков? Ведь фон Калле заплатил вам 3500 песет и информировал об этом Берлин 26 декабря 1916 года».

Мата Хари резонно возразила: «В Испании полно немецких агентов. И в каждой телеграмме могут быть ошибки. Возможно, фон Калле хотел разузнать, кто я такая и каких людей знаю. Возможно, он подкупил служащих отеля „Ритц“, чтобы они просматривали мою почту и собирали обо мне сведения. Кроме того, некая госпожа Блюме тоже была арестована на борту „Голландии“. Она была немкой, приехавшей из Голландии. Правда, ее арестовали не на том рейсе, которым плыла я, а раньше (замечу, что в телеграмме говорится об аресте Х-21 в Фалмуте 11 ноября, а Мату Хари арестовали 13 ноября. – Б. С.)».

В ответ Бушардон заявил: «Нет ни малейшего шанса для какой-либо путаницы. Фон Калле говорит о Х-21, что ее служанка живет в Голландии и ее зовут Анна Линтьенс».

Но Мата Хари продолжала настаивать на своем: «Калле может говорить все, что он захочет. Может быть, он узнал об этом из моих телеграмм тем самым путем, на который я вам указывала. Если я отсылаю телеграмму, то не иду сама на почту, а отдаю ее портье в отеле. В любом случае, я не Х-21. Майор Калле не платил мне ни единого су. Три тысячи франков, которые я получила в ноябре 1916 года, и деньги, полученные в январе 1917 года, были от моего любовника, барона ван дер Капеллена».

Бушардон продолжил атаку, надеясь развить успех: «Вам стоило бы бросить ваши россказни о бароне ван дер Капеллене. Мы знаем, по каким каналам вам поступали деньги от немецкой разведки. У нас есть еще две радиограммы от фон Калле, от 26 и от 28 декабря. Первая гласит:

„Х-21 телеграммой через голландского консула в Париже потребует, чтобы ее горничной в Рурмонде были выплачены последующие суммы. Она просит вас сообщить об этом консулу Кремеру в Амстердаме“.

Во второй телеграмме сказано:

„Х-21 завтра прибудет в Париж. Она просит, чтобы сумма в 5000 франков была немедленно при посредничестве консула Кремера в Амстердаме и ее горничной Анны Линтьенс в Рурмонде переведена в Париж через голландского консула Бюнге и выплачена через «Комптуар д’Эскомпт»“.

Таким образом, 4 ноября 1916 года вы получили 5000 франков. Ту же сумму перевели вам 16 января 1917 года. К ним нужно добавить 3500 песет, выплаченные вам фон Калле в Мадриде. Всего вы получили от немцев за два с половиной месяца около 14 тысяч франков. Это, конечно, далеко не миллион, который вы так нагло пытались требовать у нас. Но размер этих сумм все-таки показывает важность услуг, оказанных вами немцам. Они доказывают также положение, занимаемое вами среди немецких шпионов. В любом случае, они также доказывают, что ваша горничная во всей этой игре исполняла роль посредницы и что все письма, которые она писала вам и в которых упоминала разные денежные суммы, которые якобы поступали к вам от барона ван дер Капеллена, были не более чем блефом и театром».

Но Мата Хари не сдавалась, хотя еще и не сознавала, что на кону – ее жизнь: «Я писала моей горничной из отеля „Ритц“ и даже отправляла телеграммы, в которых просила о деньгах. Я действительно любовница барона ван дер Капеллена. Он полковник 2-го гусарского полка и женатый мужчина. Он просил меня никогда не посылать ему писем или телеграмм с какими-то нежностями или просьбами о деньгах. В такой маленькой стране, как наша, все это быстро бы стало известно. Моя горничная – честная женщина, служащая мне уже восемь лет. Она знакома с моей интимной жизнью и всегда была посредницей между полковником и мной.

Когда я приехала из Виттеля, у меня было напряженное финансовое положение. Я просчиталась с суммой, которую взяла с собой из Голландии. А кроме того, капитан Ладу не заплатил мне ничего, зато задержал меня в Париже на месяц дольше, чем я собиралась оставаться перед отъездом в Голландию.

И что же подозрительного в том, что я попросила своего любовника прислать мне денег? Я не могу вспомнить, чтобы в разговоре с фон Калле упомянула хоть что-то, о чем говорится в телеграмме от 13 декабря. Вот о том, что я что-то говорила о греческой принцессе, я помню. Он говорил, что прилагаются усилия отлучить от престола Константина и посадить на трон принца Георга. Я только ответила, что кое-что читала о скандале, в котором была замешана греческая принцесса».