Мата Хари: Тайна ее жизни и смерти

Командующий расстрелом офицер поднимает саблю, громко трещат выстрелы, затем следует тихий предписанный уставом последний «выстрел милосердия», и мертвая танцовщица обрушивается головой книзу, слабая, обливающаяся кровью масса.

Под громкие звуки горна войска проходят перед трупом; только один маленький солдат, который стоял во время казни как раз передо мной, не может идти с ними. Мне пришлось положить его, потерявшего сознание, на траву.

Подъезжает грузовик для перевозки боеприпасов; двое солдат-обозников спускают сколоченные из сырых еловых стволов носилки вниз, после чего кладут на них уже остывшее тело. После фиктивного погребения его передали в анатомический театр.

Последние слова Маты Хари

Тут я публикую до сих пор неизвестное сообщение о смерти Маты Хари. Это тоже рассказ очевидца, а именно – старшего лейтенанта из 26-го егерского батальона, который отбирал расстрельную команду и командовал расстрелом.

«- Я был дежурным офицером при батальоне зуавов в форте Росни-су-Буа, в воскресенье 14 октября, когда мне позвонил по телефону комендант полигона в Венсене и сообщил мне, что мне следует отобрать расстрельную команду и командовать ею в понедельник 15 октября рано утром. Он приказал мне, что ввиду особенных обстоятельств мне следует отобрать абсолютно надежных, достойных доверия людей. Он не давал более подробных объяснений, но я сразу понял, что речь шла о Мата Хари. Определенное беспокойство подстерегало меня, так как от женщины можно было ожидать многого: слез, криков, сопротивления, вероятно, даже нервного шока. Я собрал двенадцать унтер-офицеров-зуавов, все они были фронтовики. Только четверо из них могли нести свои знаки различия, еще четверо могли прикрепить петлицы капрала на пальто, последние четверо должны были вообще снять петлицы. Так требовал устав: расстрельная команда должна состоять из четырех унтер-офицеров, четырех капралов и четырех рядовых.

Шеренги состояли из драгунов, артиллеристов Венсена и линейного полка парижского гарнизона.

Мои опасения предшествовавшего дня рассеялись, когда я увидел появившуюся Мату Хари. Ее прохождение между обеими сопровождающими ее монахинями было исполнено невероятной гордости и, я сказал бы, даже выглядело немного театрально. Она обняла своего защитника и послала, проходя вдоль выстроившегося каре, много раз прощальный воздушный поцелуй в том направлении, где стояли многочисленные официальные лица.

Она позволила жандармам, которым вменялось в обязанность это дело, привязать себя к столбу, впрочем, лишь символически. Когда, однако, маленький егерь приблизился к ней, чтобы завязать глаза, она резко отвергла это.

В момент, когда я поднял свою саблю, чтобы скомандовать «Огонь!», она твердо посмотрела мне в глаза и произнесла: – Я благодарю вас, мой господин. -

Одиннадцать пуль попали в цель. Драгунский унтер-офицер, получивший команду произвести двенадцатый, последний «выстрел милосердия», смог приставить ствол своей винтовки уже только к виску мертвеца. -

Конец