Мата Хари. Танец любви и смерти

— Не знаю, Грета, — честно признался адъютант королевы. — У меня во дворце много обязанностей и мало свободного времени, но мы обязательно что-нибудь придумаем.

— Значит, нам надо больше ценить каждое мгновение. Как я счастлива, что попала под твою машину!

Она привлекла его к себе и крепко поцеловала, прижавшись всем телом. Его руки напряглись.

— Грета, что ты делаешь? Еще немного, и вместо поездки в Хорн я предложу тебе совсем другое занятие.

— Что я не видела в Хорне, глупенький, — засмеялась обольстительница, — а вот в постели ты еще сможешь меня удивить, если захочешь.

Ее руки скользнули ему под рубашку. Он застонал и зарылся лицом в длинные густые волосы, обнимая крепкое женское тело. Разве может с этим удовольствием сравниться какая-то поездка в маленький Хорн?

Когда за Эдуардом, наконец, закрылась дверь, Маргарета быстро заперла ее на замок, и, усевшись за стол, начала думать, что бы такое сообщить немцам, чтобы получить обещанный гонорар.

Ничего умного в голову не приходило. Начинающая шпионка почесала за ухом, после чего потянулась за парой местных газет, оставленных ван дер Капелленом. Пошуршав страницами, она, наконец, сочинила депешу, где сообщала, что настроение жителей Нидерландов прогерманским не назовешь. Особенно оно ухудшилось после захвата немцами Бельгии. Потом, вспомнив, что амстердамцы скупили соль, крупы, масло, спички и папиросы, добавила, что в стране начинаются перебои с продовольствием. Сладостно потянувшись, Маргарета закончила депешу и показала кукиш в восточном направлении, где, по ее предположениям должна была Германия. Жест совершенно неприличный, но полностью отражающий состояние ее души.

Маргарета не собиралась заниматься шпионажем в пользу грубых тевтонцев, похитивших у нее багаж, платья и меха. Но Германия должна оплатить ей все потери, хочет она того или нет. И хотя от ее затеи за версту несло авантюрой, Маргарета решила водить Николаи за нос, пока не получит с него компенсацию своих убытков вплоть до последнего пфеннинга.

При всем своем уме, она не понимала, в чем увязла по самое горло. Для привыкшей к сцене примадонны это была забавная игра. Какая разница что сочинять: сказки о храмовых танцовщицах или шифровки в Берлин? Этот хваленый Николаи такой простак! Пусть немного заплатил за «фу-фу» — их вздорный кайзер от этого не разориться. Теперь, вырвавшись из Германии, она вообще от него не зависит. Что он может сделать ей на чужой территории? Немецкой разведке только и остается, что локти кусать. Надо выманить у Николаи тысяч сто марок, а потом пусть идет на все четыре стороны.

Одевшись, она скатала депешу в тонкую трубочку, и, выйдя на улицу, долго петляла по улицам, высматривая за собой «хвост», а потом спрятала бумагу в оговоренном заранее тайнике.

То, что сообщала Маргарета, было секретом Полишинеля. Вся ее шпионская деятельность заключалась в отправлении нескольких депеш, представлявших собой смесь из газетных новостей и обывательских сплетен. Создавать агентурную сеть? Пробираться под покровом ночи на встречу с осведомителями? Нет уж, довольно того, что она сломала ноготь, пряча записку в тайник. Хватит с нее ужасов войны. При первой возможности надо ехать в Париж!

Маргарету всегда тянуло к веселым и азартным людям. Амстердамцы трудолюбивы, рачительны и невозмутимы точно китайские божки, но при этом невероятно скучны. Может быть в Гааге она, наконец, сможет найти свое счастье? Это место, мало похожее на остальные голландские города, нравился ей широкими улицами, роскошными дворцами, невысокими старинными домами и уличными шарманщиками.

Маргарета повторяла уже однажды допущенную ошибку с поездкой в Эвре. Она жаждала обрести тихое семейное гнездышко, о котором мечтает каждая добропорядочная голландская девочка; и первое время в Гааге, как и в Эвре, чувствовала себя счастливой. Но она неправильно понимала истоки своего счастья. Ей казалось, что ее манит покой, а на самом деле ей хотелось, точно перелетной птице, приземлиться на несколько часов, чтобы снова расправить крылья и устремиться за горизонт.

Разумеется, в Гааге события развиваться по тому же сценарию, что и в замке: радость тихих вечеров, проведенных вместе с любимым человеком, закончившаяся ощущением петли на шее и стремлением всеми способами покинуть клетку.

Но рваться на волю она начала позднее, а в начале Гаага произвела на нее чудесное впечатление. Мата Хари снова была на сцене, публика ревела от восторга и забрасывала «богиню» цветами; кассир театра, считая выручку, мурлыкал веселенькие мотивчики; Эдуард при каждом удобном случае делал ей очередной ценный подарок… Казалось бы, что еще надо для спокойной жизни?