Мата Хари. Танец любви и смерти

– Разумеется, – склонила Маргарета голову, стрельнув глазами в сторону, куда ушел ее новый знакомец. «И за тебя, Альфред!» – промелькнуло у нее в голове.

Увы, путь в Берлин оказался для Маргареты весьма извилист и пролег через парижский театр «Олимпия», Мадрид и Монте-Карло, где в тамошнем оперном театре она впервые выступала не как исполнительница восточных танцев, а приняла участие в постановке балета Массне «Король Лахора». Ее расположения добивались монакский принц Альберт и гениальный Пуччини. Сам же маэстро Массне, который был уже далеко не юн, оказался в таком восторге от своей балерины, что завалил ее цветами и письмами.

И вот наконец Мата Хари приехала в имперский Берлин с его монументальными зданиями, буквально кричащими о величии и непоколебимости германского духа. Альфред встретил Маргарету на вокзале и тут же повез в снятые для нее апартаменты, расположенные в самом сердце города, недалеко от Курфюрстендамм.

Сидя рядом с ним в закрытом экипаже, она чувствовала, что мужчина горит от страсти.

– Я так скучал по тебе, – прошептал он, сжимая ее в объятиях, как только они остались одни.

– Осторожно, Альфред! Вы так горячи, что боюсь, как бы не начался пожар! Вы сейчас больше похожи на француза, чем на чистокровного немца.

– Мата, пожалуйста, не шути так со мной. Я столько раз представлял себе нашу встречу, что сейчас сам не свой. Только в моих мечтах ты была в красном, а не в синем.

– Так хуже? – кокетливо поинтересовалась Маргарета, оправляя платье.

– Ты мне нравишься любой, но больше всего – вообще без покровов.

– Нет, это невозможно! Вы меня смущаете!

– Но ведь твой танец и рассчитан на то, чтобы возбуждать мужчин!

– Знаете, Альфред, если ваши соотечественники думают так, как вы, то я никогда не буду выступать в Берлине! Вы до такой степени превратно воспринимаете то, что происходит на сцене, что это переходит всякие границы!

– Но ведь ты остаешься нагой! Ну, или почти нагой! Разве это делается не для того, чтобы заставить мужчин забыть обо всем на свете?

– О-о-о! – она в ужасе схватилась за голову. – Я отдаю всю себя богу в мистическом экстазе, и снятие пояса символизирует мое подчинение Шиве, а отнюдь не то, что вы думаете!

– Прости, меня, Мата, если я тебя обидел! Буду счастлив, если ты поможешь мне лучше понять культуру Востока, а я, в качестве компенсации за этот непосильный труд, приглашаю тебя на императорские маневры в Силезию. Как ты смотришь на поездку со мной в Штригау?

– Штригау? Это курорт?

– О нет! Это маленький городок каменотесов. Если мне не изменяет память, там еще есть сигарное и кожевенное производства.

– Никогда не видела силезских сигар, – пожала плечами Маргарета. – Что касается кожевенного производства, то значит, там должно ужасно пахнуть. Альфред, объясните мне, бога ради, почему я должна туда ехать?

– Потому что туда направляюсь я, – улыбнулся мужчина, делая попытку поцеловать очаровательную спутницу. – Долг солдата призывает меня на маневры, куда уже отбыл наш кайзер. Но не принимай так близко к сердцу маленькие трудности. Я отправил туда своих людей, чтобы они присмотрели для тебя симпатичное гнездышко, где ты сможешь с комфортом ожидать, когда нашим генералам надоест месить грязь и мы вернемся к цивилизации. После сражений так хочется тепла и женской ласки…

Поняв, что ее кавалер окончательно перешел на неформальное «ты», Маргарета решила последовать его примеру. Если этот прусский аристократ считает, что выше ее и может быть более фамильярным, чем она, то не на ту напал.

– А твоя жена, прелестная венгерка?

– Моя жена ни за какие деньги не покинет берлинский особняк. Она, несомненно, любит своего супруга, но комфорт для нее все-таки на первом месте. Кстати, мы уже приехали.

Он помог ей выйти из кареты и повел в подъезд дома, охраняемый по бокам парой дегенеративных львов, больше похожих на плюшевых собак с тупыми мордами и густыми гривами.

– Твои апартаменты на втором этаже. Вот ключи от них. Там сейчас уже хозяйничает Анна. Судя по твоим письмам, я понял, что ей можно полностью доверять.

– О да! Она чудесная женщина – добрая, немолодая и неразговорчивая. Полная противоположность мне.

Она кокетливо захлопала длинными ресницами, проверяя, какой эффект произвело ее эпатажное заявление, но Киперт только сверкнул белозубой улыбкой.

– Обожаю роковых женщин! Моя супруга хоть и красавица, но до такой степени добродетельна, что в комнате, где она изволит находиться, от скуки мрут мухи. Может быть, поэтому меня так потянуло к тебе. Захотелось перца…

Они остановились перед дубовой дверью. Маргарета вопросительно посмотрела на своего спутника, ожидая, что тот распахнет перед ней тяжелую створку, но он, вместо того чтобы пропустить девушку в квартиру, обнял ее за талию, прижав к своей груди. Медленно наклонившись, мужчина прижался губами к ее губам, сначала осторожно, потом все сильнее и сильнее. Это был поцелуй самца, сильного и властного, то, что так любила в мужчинах Маргарета. Но почувствовав, как закипает в жилах кровь, она почти оттолкнула тяжело дышащего мужчину.