Matador поневоле (Эзотерический роман)

Выйдя из-за поворота, он увидел впереди разбитый прямо посреди поля небольшой лагерь. Несколько шатров, повозки, составленные в круг, большой костер, вокруг которого сидели люди. Это было то, что нужно. Он уже не раз встречал в пути цыган или бродячие цирки. И всегда эти люди радушно принимали его.

Он поспешил к костру. Подойдя ближе, он понял, что это очередной цыганский табор, остановившийся на ночлег.

Через полчаса Рафи уже сидел у огня, держа в руке лепешку и почти пустую миску вареной чечевицы, и рассказывал цыганам, что за деревни и города лежат дальше, в той стороне, откуда он пришел. Язык от усталости, сытости и тепла еле ворочался. Но цыгане попались не в меру болтливые и любопытные, и Рафи оставалось только терпеливо ждать, когда им, наконец, надоест пытать гостя, и они отпустят его спять.

По его расчетам, к берегу моря он должен был выйти завтра к вечеру. Переночует прямо там, среди камней, а наутро отправится на поиски хижины рыбака. А потом… Потом он отправится туда, где больше не сможет причинять людям горе.

Но это все завтра. А сейчас он протягивал руки к весело потрескивающему костру и отвечал на бесконечные вопросы цыган. Когда ему показалось, что поток вопросов начал иссякать, он услышал позади себя тихий голос, который заставил его вздрогнуть.

— Ну что, красавец, не зря тогда расстался со своими денежками?

Рафи резко обернулся. Да, это была та самая цыганка. Она улыбнулась, обнажив редкие зубы.

— Видишь, я же говорила, что мы еще встретимся.

— Да… Ты много чего говорила, гадалка, — ответил Рафи.

— Хочешь, еще погадаю? Вижу, что вопросов и сомнений у тебя много. Может, и помогу чем. Погадать?

— Заплатить я тебе не смогу.

— Да знаю, знаю… Ничего, потом отдашь, когда будет с чего. Хотя ох как не скоро это случится… Ладно, за красивые глаза погадаю,

— Ну, тогда давай, — Рафи протянул руку.

— Пошли в шатер. Здесь я вижу плохо.

Она поманила за собой Рафи. Она вошли в шатер. Рафи показалось, что он вернулся назад во времени. Его окружили уже знакомые запахи. Пахло какими-то травами, плохо выделанными шкурами и пылью. Рафи подумал, что до сих пор больше полагается на свой нюх, чем на глаза. Впрочем, в шатре было темно, как в брюхе большой рыбины.

Цыганка зажгла масляную лампу, которая тут же невыносимо зачадила. Потом гадалка подожгла пучок сухих трав, отчего по шатру расползся терпкий незнакомый Рафи запах, от которого слегка закружилась голова.

— Садись, — сказала женщина.

Рафи послушно опустился на ковер напротив цыганки. Та взяла его руку и начала пристально вглядываться в рисунок линий на ладони. Рафи терпеливо ждал, что она скажет. Ждать пришлось долго. Несколько раз цыганка принималась что-то бормотать на незнакомом Рафи языке, вставала, зажигала новые травы, снова брала его ладонь в руки и водила над ней тлеющим пучком.

Наконец, она глубоко вздохнула, отпустила ладонь Рафи и утерла пот со лба.

— Ну, — нетерпеливо спросил он. — Что ты там увидела?

Цыганка помолчала, глядя на огонек лампы. Потом встала, порылась в сундучке, вытащила тонкую трубочку, неторопливо набила ее табаком, прикурила и несколько раз глубоко затянулась, пуская колечки дыма. И только тогда заговорила.

— Вижу, тяжело тебе пришлось... Не стала я в твое будущее заглядывать.

— Почему?

— Да ни к чему это. Все самое главное в тебе сейчас сидит. В путь собрался? Думаешь убежать от себя?

— Не от себя, от людей.

— От людей не бегают. Бегают от себя.

— Ну, пусть так…

— Беда твоя в том, что себя-то прощать так и не научился. А без этого и в пустыне счастлив не будешь. Себя полюбить сперва надо. А потом уже о других думать. Старый черт мог бы тебе это сказать. Да только дождешься от него доброго дела. Люди для него, что твои муравьи… 

— Ты знаешь рыбака?

— Как не знать… Сколько народу загубил… К нему за счастьем приходят, а он все правды добивается. Вот и ты… Стал видеть, а что толку? Все равно видишь-то не дальше собственного носа. А он даже не озаботился тебе самое простое объяснить.

— Что это за самое простое?

— Да то. Пока на прошлое смотришь, вся жизнь мимо пройдет.

— Но я должен был вернуться, чтобы…

— Ничего ты не должен. Вот вернулся, а что получил? Уходишь — уходи. Остаешься — оставайся. Сомнения, Рафи, еще никого до добра не доводили. Сомнениями делу не поможешь. Решил уйти — уходи. И даже не оглядывайся. Так всем лучше будет. А ты все задом пятишься. Вот и падаешь. Старый черт говорил ведь тебе, что как бы ни решил — все едино правильно будет?

— Говорил. Да, как видно, ошибся…

— С чего это вдруг?

— Мое решение до добра не довело.