Матадоры войны

– Считай, прорвались, – Хосе слегка ткнул напарника кулаком в плечо. – Здорово сработано.

– Я старался, – с усмешкой отозвался Локис.

– Приятно работать в паре с профессионалом.

– Взаимно.

Основную трассу вдоль Коста дель Соль с припаркованными вдоль обочины автомобилями туристов они преодолели менее чем за две-три минуты. А возле Океанария, где, собственно говоря, и кончалась трасса, их дисциплинированно поджидала машина, высланная полковником Морильо. Погони можно было не опасаться. Локис облегченно перевел дух.

До тех пор, пока не была завершена сегодняшняя, последняя, стадия операции, молодой человек и представить себе не мог, насколько он измотался. И не столько физически, сколько морально. Теперь же эта усталость навалилась на него, как пьяный грузчик в порту на плечи своего более трезвого собутыльника. Больше всего на свете Локис хотел оказаться сейчас не в тесном салоне рядом с майором Поповым и двумя людьми полковника Морильо, а на борту авиалайнера, несущего его к родным пенатам.

Владимир представил лицо матери. Представил, как она волнуется, ждет его звонка, и как при этом расцветет ее лицо, когда он сообщит ей о скором возвращении домой. Откровенно говоря, Анна Тимофеевна даже и не догадывалась о том, какой трудной и опасной работой занимается по контракту ее единственный сын. То есть догадываться и что-то подозревать она, конечно, может, но вот знать наверняка… Нет, это исключено. Владимир, не желая травмировать тонкую нервную систему матери, всегда говорил ей, что служит при военном складе. Ну, а частые отлучки… Что ж, у кого нынче из военных не бывает вынужденных командировок. Пусть даже и по снабжению…

– Все в порядке?

Попов протянул Локису руку, помогая тому забраться в салон. Майор был в два раза старше Владимира, и многие бойцы-контрактники за глаза называли его Батей. Локис не являлся исключением из правил. Однако ни ему, ни его товарищам ни разу не пришло в голову открыто назвать Батей этого сурового широкоскулого атлета с литыми бицепсами. Локис знал, что при желании майор даст в боевых условиях фору любому из находящихся в его подчинении контрактников. На Попова равнялись, с него брали пример, и его слово, произнесенное с самыми что ни на есть будничными интонациями, всегда равнялось приказу.

– В полном, товарищ майор, – кивнул Владимир, располагаясь на соседнем сиденье.

– Ну, и славно. – Попов достал из нагрудного кармана сигарету и привычно постучал фильтром по ногтю большого пальца. – Отбываем сегодня вечером. Вылет в 21. 43 по местному времени.

– Как? – возмущенно обернулся на них Альварес, передававший в это время из рук в руки флэшку одному из людей полковника Морильо. – Уже сегодня? А как же коррида? Она начнется на следующей неделе. Рамон против Хуана Карлоса. Мано а мано! Бесподобное зрелище!

Попов неодобрительно нахмурился и покосился на Локиса. Тот отрицательно покачал головой.

– В следующий раз, Хосе. Как-нибудь в следующий раз.

Владимир устало провел рукой по лицу и почувствовал под пальцами что-то теплое и липкое. Кровь. Наверное, один из осколков от разбитого лобового стекла все же умудрился полоснуть его по лбу. Локис промокнул лоб рукавом.

– Кто знает, когда Рамон и Хуан Карлос сойдутся в следующий раз, – разочарованно буркнул Хосе. – Если одному из них не повезет в этот раз, такого и вовсе не случится. Мано а мано – штука суровая. Выживает сильнейший.

Локис ничего не ответил.

Домой. Только домой! Отдохнуть. Корриды ему хватает и в жизни. Владимир смежил веки и откинулся на жесткую спинку сиденья. Двое подручных Морильо о чем-то негромко переговаривались друг с другом по-испански. Автомобиль уверенно катил в тусклом лунном свете через холмы и оливковые рощи по направлению к Валенсии.

– Ну, как знаешь, – Альварес перезарядил сначала один пистолет, затем другой и спрятал их на прежнем месте под рукавами куртки. – Мое дело – предложить. Но я бы ни за что на свете не пропустил подобное зрелище. Это дорогого стоит…

2

Негромкий стук в дверь нарушил обеденную трапезу в детском приюте для сирот Marнa del Amparo, расположенном в самом низовье реки Тежу на границе с Португалией близ города Бадахос. Сеньора Диас первой вскинула голову, и взгляд ее остановился на молоденькой черноволосой девушке с большими выразительными глазами.

– Будьте добры, сеньорита Пилар, сходите и откройте дверь. Ведь вы ближе всех находитесь к выходу, – глубоким грудным голосом, столь часто повергавшим детей в ужас, произнесла сеньора Диас.

Несколько взрослых ребят, среди которых особенно выделялся вихрастый шестнадцатилетний подросток с узким, болезненного вида лицом, недовольно засопели. Сеньориту Пилар в приюте обожали все без исключения. Равно как и все поголовно недолюбливали сеньору Диас. Две другие воспитательницы, не менее молодые, чем сеньорита Пилар, Каталина и Марта, лишь коротко переглянулись.

Легким движением руки Пилар отодвинула от себя тарелку и встала из-за стола. Сеньора Диас с мрачным видом наблюдала за тем, как дети провожают свою любимицу взглядами.

Стук в дверь повторился.