Математик Боя. Возвращение (СИ)

— Ну нет уж, девочка! — произнес Сенсома, выходя из окаменения и отбрасывая ученицу рукой.

Вернее — он попытался ее отбросить. Потому что Майко, угадав действие учителя, схватила его за руку и обвилась вокруг нее, не собираясь никуда отлетать.

Сенсома потерял драгоценную секунду, сбрасывая Инузуку второй рукой, а потому, когда он обернулся к Кагуе, то еле-еле успел отвести голову прочь.

И костяной клинок скользнул по его скуле.

— Сука, — буркнул Кисаме.

Кровь из рассеченной кожи еще не успела даже проявиться на лице величайшего в мире шиноби, но акулье чутье сеннина уже сказало ему, что спор с Майко он проиграл. Пускай она и воспользовалась трюком.

Сенсому же капля крови на лице не расстроила, а раззадорила. Он оскалился в радостной улыбке и быстро и четко провел серию коротких ударов в корпус Аммицури, харкнувшей после них кровью. Улыбка на лице и задорный огонь в золотых глазах не потускнели — жалеть оппонента в спарринге Математик Боя не собирался.

Майко вскрикнула и бросилась на помощь пожилой напарнице, но Сенсома теперь был куда серьезней, чем раньше. Он встретил ученицу ударом ноги, плавно перешедшим в технику Бога-Дракона Листа, сметшую Инузуку прочь к противоположной стене. Все это он проделал с показательной легкостью.

Майко глухо ударилась телом о камень прямо рядом с Кисаме. Нукенин усмехнулся и ухватился за рукоять своего меча.

— Спор я все равно просрал, — сказал он весело. — Хоть развлекусь.

Втроем они заставили Сенсому применить Первый из Семи Вдохов. Второй он активировал только тогда, когда вся Пятерка Звука атаковала его под предводительством Майко. Он сражался с ними на той границе, где мог проиграть, не усиливая тело и техники до неприличия.

И поэтому до Шестого Вдоха он дошел только тогда, когда к битве присоединились члены клана Акасуна, вместе с Омо, Итачи и даже троицей из Дождя. Подземный тренировочный полигон содрогался и стонал в тон грохоту техник и ударов. Сенсома контролировал каждый его угол, сражаясь со всеми подряд в их же родной стихие. С Чие, Сануми и Сасори он бился посредством техник. С Кисаме фехтовал. На Лед Омо отвечал своим собственным. Остальных, лезущих близко или держащихся на средней дистанции, он крушил чистым тайдзюцу.

Он был полноправным Богом Шиноби.

— Это всего лишь спарринг, — хмыкнул Орочимару, вместе с Ловеном оставшийся не у дел. — Но он так выкладывается.

— Выкладывается? — Архимаг даже не смотрел в сторону сражения. — Я, ик! не вижу нихрена — они так носятся все быстро… Но я точно знаю, что Сенсома не настолько слабый. Если бы Автор написал, что он реально выкладывается, это помещение перестало бы существовать. И, что хуже, мое пиво тоже…

— Нет, сенсей выкладывается не так, как ты говоришь, — пояснил Орочимару. — Он, конечно, сдерживается, но только в использовании техник усиления. Ни сендзюцу, ни Врата, ни чакру Исобу-сана он не использует. Только Вдохи и Величайший Контроль, завязанный на Печать Силы Сотни. Все это ставит его лишь немногим выше уровня Хокаге — сильнейших из Каге своих времен. Но все наши лучшие шиноби его не одолеют даже так. Потому что он выкладывается. Сражается в полную силу, которая была им специально ограничена. Вот я и не понимаю — зачем?

Ловен подумал, бросил-таки взгляд на мешанину техник и тел, ожидаемо не смог нихрена там разобрать и надолго присосался к бутылке. А потом, пошатнувшись и свесив голову, произнес:

— Похоже, наш главный герой хочет показать, как будут бесполезны статисты в последней битве.

Орочимару вздрогнул и посмотрел на учителя.

Сенсома радовался битве, оскалившись самозабвенно фехтовал, хохотал в голос, когда кому-то удавалось его задеть по серьезному… Казалось, будто для него это был обычный сверх-тяжелый спарринг, который радовал его. Но было и еще что-то. Вот оно! То, как жестко Сенсома ударил совсем маленького Итачи, посылая его на отравленные кунаи Чие. Конечно, юного Учиху спасли — увидевший опасность Сасори сбил бабушкины снаряды своими. Но сам факт…

Сенсома бился, но в определенные моменты времени будто бы невзначай подвергал жизни оппонентов нешуточной опасности. Он делал это нарочно и даже не беспокоился о том, что кто-то и правда может умереть. Он бы не смог спасти того же Кисаме, если бы сдвоенный удар Аммицури и Саконджи, под который он подставил акульего сеннина, все-таки прошел. Но он все равно подставил Кисаме.

И только Орочимару разглядел, что сенсей делает это нарочно. Всем остальным же это казалось… показателем. Показателем той самой пропасти между ними и Богом Шиноби. Они думали, будто бы он действительно ненарочно может прикончить их всех и даже не заметить.

— Нужно вмешаться, — подумал вслух Ясягоро.

— Думаешь? — пьяно спросил Ловен. — И какой, иэк!.. с того проф-мф-ф-и-и-ит?

— Показать, что он не прав, конечно. Что мы поможем ему.

— Пх-хе-хе-хе, парень, — взгляд Архимага вмиг стал осмысленным. — Ты не сможешь ему этого доказать. Потому что он прав.