Читаем Математик Боя. Возвращение полностью

Он только договорил слово и осекся. До него вдруг начало доходить. Конечно, еще тогда, в Стране Снега, опытный и наметанный взгляд Саннина определил род занятий немногословного шиноби как «жестокий», но… Сейчас, имея в памяти дату смерти, а точнее — убийства дайме Страны Снега и взгляд, которым его сверит этот мужчина, Джирайя начал догадываться.

Возможно, у Страны Моря уже начался траур по «неожиданно скончавшемуся» правителю…

— Слишком много вопросов, — медленно проговорил Хицугая, как бы невзначай заводя руки за спину. — Мы с тобой не друзья и не приятели. И не называй меня братишкой. Расходимся. В разные стороны.

— Да, — серьезно кивнул посмурневший Джирайя, следя за его руками. — В разные. Мне нет интереса до твоих дел.

Убийца. Даже убийца дайме. И опасный — точно шиноби и точно профессионал. Из какой бы Страны он ни был — скорее всего он состоит в специфичном подразделении, аналоге АНБУ. И все это важно, бесспорно, да только вот нет с этой важности никакого для Джирайи толку и смысла. Дела этого шиноби, пускай даже кровавые — не его обязанность.

— «Лишь бы не ударил в спину,» — подумал Саннин, проходя мимо хмурого мечника. — «Лишь бы не атаковал. Лишь бы…»

Ну конечно он атаковал. Ударил быстро и сильно, так, как бьют настоящие профессиональные убийцы. И полыхнул чакрой — такой, что Джирайе почти сразу поплохело — он был силен не только в навыках. Однако, какая бы чакра у тебя ни была, каким бы профессионалом ты ни являлся, уложить великого Жабьего Мудреца одним движением ты не сможешь ни за что.

Джирайя смазался, перейдя на высочайший уровень скорости, и отбил выпад кунаем. Убийца отступил на шаг, но уже его следующий шаг закрутил его тело в смертоносной мельнице, грозящей оставить Саннина без рук и ног. Джирайя высоко поднял правую ногу и остановил грозное лезвие стопой, подав в свои гэта такое количество чакры, что хватило бы на целую Академию Шиноби со всеми ее учителями. Клинок ударился в дерево сандалии с глухим стуком, но убийца уже опустил его рукоять, намереваясь использовать своим не менее смертоносные руки.

Хицугая бросился на Саннина из низкой стойки! И Джирайя легко принял его правый удар-обманку на скользящий блок, а после уверенно атаковал двойкой прямых и мощных ударов. Оба удара идеально прошли, и убийца, зашатавшись, отступил сразу на три шага, поднеся руку к носу.

— Кем бы ты ни был, я даю тебе жизнь, — серьезно произнес Джирайя, все еще стоя в стойке.

— Извини, Жабий Отшельник, но это уже профессиональное, — ответил Хицугая, поняв, что на уловку с «кровью из носа» противник не купится.

И они бросились друг на друга.

* * *

Минато-Шоурай тяжело вздохнул — его бесил этот Зак с Иорфа. Но приходилось терпеть — драный Изуна, скорее всего даже просто на зло ему, благоволил безумному Архимагу, который выстраивал их так называемый «план победы над Математиком Боя». Шоурай был уверен — собранной им армии хватит, чтобы одолеть не только Математика Боя, но и всех, кого бы он с собой не взял.

Хотя жертвовать всей армией все же не хотелось, так что он, через «не хочу», прислушивался к словам стратега. Но терпеть его все равно не мог. Поэтому был рад, что больше не требуется.

Как всегда, по забитой в подкорку привычке, переместился к Джирайе. Не просто к нему, конечно, а к реперной точке, находящейся у бывшего учителя этого тела за спиной. Это был сложный прием, который на самом деле включал в себя не один прыжок, а целых семь, но Шоурай с ним справлялся довольно легко. Его Познание позволяло и не это и именно благодаря Познанию он вообще мог использовать такую технику — у того же Минато этого, при жизни, не получалось.

Шоурай переместился и тут же ушел в информационную глухоту, натянув свой плащ чуть ли не по самые уши. Его одеяние немного отличалось от таких же у остальных членов Акацуки — оно не пропускало чакру. Поэтому сканирующие техники его не видели, и даже клан Хьюга своим Бьякуганом мог лишь отыскать место, где он стоит, но не его самого.

Правда работало это в обе стороны, так что и сам Шоурай сенсорскими способностями пользоваться не мог. Не самая, впрочем, большая жертва за гарантию того, что он не будет обнаружен.

Шоурай усмехнулся своей дальновидности, но тут же посерьезнел — его перенесло в Страну Моря. Именно здесь, по их данным, Джирайя и должен быть — малонаселенная странишка на краю карты — скучное место. И почти безлюдное. Тем интереснее было то, что неугомонный Джирайя уже успел найти себе развлечение в виде собеседника.

Шоурай присмотрелся — убийца. Сомнений никаких — шиноби, который за профессию считает прерывание чужих жизней. Опасный человек и, тем не менее, Джирайя так открыто и тепло с ним разговаривает. Разговаривал, вернее. Вот теперь между ними прошел холод.

Минато-Шоурай не первый день следил за Саннином, но такую картину он раньше не видел. Эмпатичный Джирайя был открыт для собеседника, а тот, в свою очередь, довольно холоден с самого начала. Они не близкие знакомые, но Джирайя встретил его так, будто они сто раз общались. И он не делал так с каждым встречным.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Коммунисты
Коммунисты

Роман Луи Арагона «Коммунисты» завершает авторский цикл «Реальный мир». Мы встречаем в «Коммунистах» уже знакомых нам героев Арагона: банкир Виснер из «Базельских колоколов», Арман Барбентан из «Богатых кварталов», Жан-Блез Маркадье из «Пассажиров империала», Орельен из одноименного романа. В «Коммунистах» изображен один из наиболее трагических периодов французской истории (1939–1940). На первом плане Арман Барбентан и его друзья коммунисты, люди, не теряющие присутствия духа ни при каких жизненных потрясениях, не только обличающие старый мир, но и преобразующие его.Роман «Коммунисты» — это роман социалистического реализма, политический роман большого диапазона. Развитие сюжета строго документировано реальными историческими событиями, вплоть до действий отдельных воинских частей. Роман о прошлом, но устремленный в будущее. В «Коммунистах» Арагон подтверждает справедливость своего убеждения в необходимости вторжения художника в жизнь, в необходимости показать судьбу героев как большую общенародную судьбу.За годы, прошедшие с момента издания книги, изменились многие правила русского языка. При оформлении fb2-файла максимально сохранены оригинальные орфография и стиль книги. Исправлены только явные опечатки.

Луи Арагон

Роман, повесть
~А (Алая буква)
~А (Алая буква)

Ему тридцать шесть, он успешный хирург, у него золотые руки, репутация, уважение, свободная личная жизнь и, на первый взгляд, он ничем не связан. Единственный минус — он ненавидит телевидение, журналистов, вообще все, что связано с этой профессией, и избегает публичности. И мало кто знает, что у него есть то, что он стремится скрыть.  Ей двадцать семь, она работает в «Останкино», без пяти минут замужем и она — ведущая популярного ток-шоу. У нее много плюсов: внешность, характер, увлеченность своей профессией. Единственный минус: она костьми ляжет, чтобы он пришёл к ней на передачу. И никто не знает, что причина вовсе не в ее желании строить карьеру — у нее есть тайна, которую может спасти только он.  Это часть 1 книги (выходит к изданию в декабре 2017). Часть 2 (окончание романа) выйдет в январе 2018 года. 

Юлия Ковалькова

Роман, повесть
Судьба. Книга 1
Судьба. Книга 1

Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы. Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию. Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение. Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе. «Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга. Рассказы о судьбах героев романа вырастают в сложное, многоплановое повествование о судьбе целого народа.

Хидыр Дерьяев

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман