Математик Боя. Жизнь сильнейшего

Данзо хмуро смотрел в потолок своей палаты. Он вообще часто был хмурым, но сегодня его настроение было особенно паршивым. Агент донес ему, что Хокаге исчез. Хирузен применил свой Хирайшин, чтобы, вероятно, отправиться за Сенсомой — Математика Боя не видели уже два дня…

— Данзо, — тихо произнесли с дальнего от двери угла палаты.

Шимура вздрогнул, повернув голову на звук — он отметил, что голос ему хорошо знаком, и, вместе с тем, он вообще не имеет понятия, кто позвал его по имени. Все потому, что этот голос никогда раньше не передавал такой вселенской холодной ярости, как сейчас.

— Сенсома, — так же тихо, стараясь не выдавать своего изумления, поздоровался в ответ глава Корня.

Старый друг выглядел… иначе, чем в прошлый раз. Желтые глаза смотрели холодно, отчужденно, будто бы их владелец прямо сейчас размышлял — кто есть перед ним — друг или враг? Слабость или угроза? Поза была расслабленной, но не потому, что Сенсома чувствовал себя в безопасности, а, скорее, потому, что он не чувствовал никакой возможной для себя опасности в мире. Это очень разные понятия, и если первое — вполне адекватно, то вот второе встречается только у глупцов.

Или у Математика Боя.

— Расскажи мне о похищении, — Сенсома шагнул к кровати Данзо и оценил его раны.

Цубаки били наверняка, и выжил глава Корня лишь потому, что находился в Конохе, где его агенты могли быстро оказать ему всю необходимую помощь. Не трудись над ним лучшие специалисты Корня, и он бы точно погиб. Теперь ему еще долго валяться в госпитале — он даже встать сможет лишь через пару месяцев.

И когда встанет, ему придется решать, что делать без обеих рук…

— Не смотри так, — Данзо нахмурился, увидев, как смягчилось лицо друга. — Если бы был толк — я бы отдал свою жизнь за твоего сына. Я знаю каково это — терять.

— Теперь и я знаю, — кивнул Сенсома. — Спасибо.

— Я так ничего и не добился, — скривился Шимура. — Это были Цубаки — больше десяти шиноби силой высшего ранга джонина. Хирузен бы справился, я думаю, но тогда селения бы сейчас больше не существовало. Ублюдок-Учиха и Казекаге сровняли бы ее с землей.

— Цубаки больше нет, — отозвался Математик Боя. — Не станет и их.

— Ты говорил с Хирузеном? — Данзо хмуро посмотрел прямо в глаза Бога Шиноби.

Который прямо на глазах менял свой статус на полярный. Как когда-то это сделал Мадара.

— Он не сказал мне ничего хорошего.

— Понимаю…

Что толку в силе, если ее нельзя использовать? Если один шиноби, добившийся великой силы, не может диктовать миру свои условия? Если он имеет силу сделать это, но не может. Не может потому, что если пытаться диктовать миру силой, ты ополчишь этот мир на себя. Глупый, слабый мир, который не подчинится никому и никогда. Всегда будет как минимум две стороны медали. Две правды. Одной в этом глупом мире не воцарится.

— Тебя нужно остановить, — жестко сказал Данзо, глядя прямо в глаза нахмурившемуся Сенсоме. — Необходимо. Как того безумного Императора, свихнувшегося из-за своей боли. Как того Божка, которого он создал. Как Мадару, в конце концов. Тебя нужно остановить. Иначе миру конец.

— Кто может меня остановить, Шимура?

— Только ты сам.

Данзо не собирался нянчиться с другом — это не его обязанность и не его компетенция. Хирузена он не послушает, потому что не доверяет ему так, как раньше. Шимуру, конечно, он тоже слушать не станет — тут даже и пытаться нечего. Мито… Мито бы, вероятно, смогла бы найти нужные слова, но Мадара забрал ее, и неизвестно, где они, и жива ли вдова Первого Хокаге. Еще был Озин, но его, по докладам, сейчас усиленно лечат в Узушио — он пострадал не хуже Данзо, когда встретился со своими соклановцами.

А больше никто, наверное, и не смог бы повлиять на Бога Шиноби.

* * *

Сенсома вышел из госпиталя и хмуро посмотрел на небо. Слишком ясное — погода была бы чудесной, если бы ему не было так дерьмово. Но над погодой он не властен.

Он много над чем не властен.

— Сила не дает всемогущества, Сенсома, — устало вздохнул Исобу внутри. — И безопасности тоже.

Они разговаривали с ним третий день. Практически постоянно, ибо Сенсома чувствовал, что без диалогов с древним Хвостатым он просто-напросто сойдет с ума. Или реально ополчит на себя весь мир. Впрочем, это ведь одно и то же.

Мито похищена, и где она — никто не скажет. Ошими похищен — и никто не укажет, куда его забрал ныне мертвый клан. Озин и Данзо в госпиталях, равно как и огромный процент людей Страны Огня. Хирузен… Сенсома был уверен — сегодня Третий Хокаге напьется в стельку, потому что их связь пошатнулась. Сенсома бы и сам напился, а потом пришел бы к Сарутоби и набил бы ему лицо. Возможно, это бы даже помогло.

— Но ты не хочешь, чтобы тебе помогло, — грустно вторил его мыслям Биджу.

— Я заслужил эти боль и скорбь, — ответил Зверю Джинчурики.

— Никто не заслуживает боли и скорби, — возразил Исобу. — Но они все равно раз за разом к нам приходят.

— И спасения нет.

— Спасение есть, но это — самый опасный шаг в жизни.

— И какой?

— Просто избавься от всех связей. Тогда ты будешь неуязвим для этого мира. Так сделал Мадара.

— Не хочешь терять — не имей. Это интересный подход…