Матери

А Хейли так и осталась стоять как изваяние посреди площадки на изнуряющей жаре, упустив последнюю надежду и не попытавшись ее вернуть.

В глубине души она понимала, что Мередит права. Она была готова поставить на себе крест, потому как чувствовала: уже ничего не исправить. Причин двигаться дальше у нее больше не было. После того как она вернулась от Нормы, ей претило малейшее принуждение. Для нее стала невыносима сама мысль о том, что ей необходимо себя в чем-то ограничивать. У нее вообще пропало желание победить на этом турнире.

В сущности, ей все стало безразлично.

Хотелось только спать – забыться самым глубоким, насколько это возможно, сном.

Вернувшись домой, Хейли закрылась в ванной комнате на первом этаже и наполнила ванну. Окунувшись в горячую воду, она решила остаться вечером дома и, забыв про все дела, просто слушать музыку, загорать в саду и за каким-нибудь сентиментальным фильмом по телевизору умять целое ведерко ванильного мороженого.

Поднявшись к себе и обнаружив, что у нее не осталось сигарет, она отправила эсэмэску Руди, спросив, когда к нему можно заехать, и через пару минут тот ответил, что весь вечер будет дома со своим приятелем Тайроном.

Хейли уже видела Тайрона на последнем новогоднем празднике. Ему было лет тридцать, и, по словам Руди, он зарабатывал на жизнь, обчищая дома местных богачей. Хейли так и не поняла, шутит он или нет, хотя это ее ничуть не удивляло, принимая в расчет, с кем он водил дружбу. В тот вечер Тайрон пытался с переменным успехом ухлестывать за ней, и, если бы не Нил, она бы сдалась: уж очень приглянулся ей его образ удалого повесы.

Удобно разлегшись на диване, Хейли переключала телевизор с канала на канал, пока не остановилась на повторном показе конкурса «Мини-мисс». Столь забавное совпадение даже рассмешило ее. Она сразу представила, как Синди прохаживается среди всех этих юных мисс, пряча личико под вуалью, чтобы не пугать публику, – личико, с которым, если его открыть, она была бы просто неотразима на ярмарке уродов.

И вдруг Хейли расхохоталась – в голос, без удержу, до колик в животе.

Хейли зареклась читать новости про девчонку в Интернете, но сейчас побороть искушение было выше ее сил. Она набрала ее имя в «Гугл» и тут же наткнулась на статью, в которой было сказано, что состояние Синди стабилизировалось. Выписавшись из больницы, она вернулась домой вместе с матерью, чье мужество вызвало глубочайшее восхищение у всего общества, в результате чего было организовано массовое движение солидарности для сбора средств в счет оплаты расходов по пребыванию пострадавшей девочки в больнице.

Хейли, растерявшись, не смогла читать дальше. В ярости она схватила стоявшую на журнальном столике хрустальную пепельницу и швырнула об стену.

Все ее усилия на поверку оказались напрасными.

Глубочайшее восхищение.

Жертвой надо было сделать Норму. А теперь все видят в ней совсем не то, что она представляет собой на самом деле.

Нет, все должно было закончиться не так. Но исправить уже ничего невозможно. При одной лишь мысли, что столько людей прониклись сочувствием к этой страшной женщине, ей стало не по себе.

Между тем как до нее, Хейли, никому не было никакого дела – только нестерпимая боль вдруг снова напомнила о себе.

Отец вернулся, когда она собиралась достать из холодильника пиво. Вид у него был усталый, и вместо очередной порции нотаций он, направившись в гостиную, попросил ее захватить пивка и для него.

По его просьбе они обедали вместе на террасе; Хейли, заставив себя проглотить несколько кусков блюда, что он подогрел, всякий раз прерывала разговор, который он пытался завязать.

Как только отец пошел спать, Хейли отправила Руди сообщение, предупредив, что подъедет через полчаса, потом слегка подкрасилась и тихонько вышла из дома.

Не успела Хейли переступить порог дома Руди, как он предложил ей водки, и она охотно согласилась. Тайрон на поверку оказался здоровенным детиной – совсем не таким, каким она его запомнила. Он принадлежал к числу парней, с которыми Линдси улеглась бы в постель без малейших колебаний.

Затем они втроем втянули в себя несколько дорожек кокаина, устроившись за журнальным столиком, и Хейли, чувствуя себя все более раскованно, принялась болтать всякую ерунду, понося Нила с Линдси и весело заглядывая в исполненные похоти глаза обоих приятелей: как видно, они вообразили, что смогут затащить ее к себе в койку еще до рассвета.

В такие минуты мужчины становятся особенно ранимыми.

В одну из таких минут она и приготовилась нанести очередной удар.

– Ну что, Тайрон, ты готов к новым шалостям? – полюбопытствовала она, плеснув себе водки.

– Ты это о чем, принцесса?

– О твоих похождениях по чужим домам. Руди меня просветил. Не думала, что между нами могут быть какие-то секреты.

– А приличная девушка не боится водить дружбу с неприличными парнями?

– По правде говоря, я уже ничего не боюсь.