Матери

прекрати эти глупые теории, с вашими телами, ничего еще не доказано, всё это выдумки, наоборот, так вы станете более сильными и самостоятельными, по отдельности, а иначе вы всегда будете зависеть друг от друга, но уже сколько лет мы так живем, папа, девять или десять, и не можем привыкнуть жить отдельно, врачи говорят, что мы поэтому и расти перестали, мы оба самые низкие в своих классах, а мы уверены, что если будем жить вместе, то начнем расти; мы и спать не можем нормально, оба засыпаем только глубокой ночью, папа, мы действительно должны быть вместе, мы оба так чувствуем, мы должны быть вместе, потому что мы вместе родились. А он смеется, просто заливается, значит, говоришь, не можете заснуть друг без друга, я тоже не могу заснуть, я тоже засыпаю поздно ночью, но у тебя другое, папа, ты взрослый, и потом ты ложишься еще засветло, а ведь мы дети, и он продолжает смеяться, как будто мы с ним говорим о самых смешных вещах на свете, а почему бы вам не предложить своей безответственной и глупой матери жить вместе, но не со мной, а с ней, спрашивает он своим ужасно ехидным голосом, и тогда я говорю ему, что не хочу больше слушать про то, что ты, Бояна, и пропащая, и двоечница, и бесконтрольная, не хочу слушать, как ты обижаешь маму

а он: да я просто пошутил, я только хотел тебя подразнить.

И я ему говорю: а зачем, папа, ты хочешь меня дразнить?

И он посмотрит на меня задумчиво, а иногда погладит и обнимет меня. И я чувствую его, он так одинок. Ведь у него нет того, что есть у нас с тобой. У него только отделение, пациенты и я.

И все это время Бояна будет держать в своих руках руки брата, будет гладить его по голове, по лицу, будет сжимать его плечи, перебирать его пальцы, прижиматься к нему, совсем-совсем близко, и ей будет так уютно, пока он шепчет об их тайнах, которые нельзя рассказать, хотя Деян рассказал о них Яворе, и она ответила: да вы просто счастливчики! Вы самые счастливые на свете, не желайте ничего сверх того, что у вас есть, и будьте благодарны за то, что вам дано!

Эти удивительные слова Яворы они любили повторять шепотом, потому что это, правда, так, действительно, это так, ее слова давали им силу, и каким-то образом они становились еще ближе друг к другу, этой близости им хватит, чтобы вытерпеть до следующего воскресенья, когда они снова встретятся у кого-нибудь из родителей, кому выпадет черед, а порядок, по которому родители забирали близнецов на воскресенье, постоянно нарушался, ведь у каждого из взрослых было полным-полно работы, да и дежурства, и часто бывало так, что по воскресеньям они оставались одни, без родителей, и это было лучше всего, тогда им просто давали деньги и строго наказывали: обедать в Макдональдсе, сходить в кино, посетить София-лэнд, разойтись в шесть, а в семь каждому быть в своем доме, они не знали, что дети сами были домом друг для друга, что у них просто не было никакого другого дома, кроме них самих, и тогда Бояна и Деян растворялись в городе, на его улицах, в кинозалах, в кафе-кондитерских, в воздушной кукурузе, город существовал только для них, для них обоих, для их общего звонкого смеха, они смотрелись друг в друга, и никого вокруг для них не существовало, они забывали обо всем, оставался только другой, другой был важнее, другой был единственным

я живу только затем, чтобы радоваться его присутствию рядом

только чтобы радоваться ее присутствию рядом

солнечным лучам в его ресницах

лучам солнца в ее ресницах

чтобы чувствовать, чувствовать пронзительно, как я люблю ее

и чтобы у меня возникала приятная боль где-то у сердца, чтобы наблюдать, как с каждым разом становятся сильнее его руки, а волоски на них — все светлее, волосы у обоих выгорают от солнца, мама говорит, что мы родились почти совсем беленькими, а вообще-то были соломенно-русыми

мир искрился, обливая их светом, он прокладывал им дорогу, и они шли по ней — улыбающиеся, счастливые, живые, потому что мы вместе, а когда мы не вместе, мы не живые.

Мы не мертвые, попыталась как-то объяснить матери Бояна, но и не живые. Неужели? спросила мама с иронией, я как-то не совсем понимаю.

Не понимаешь, потому что не родилась с кем-нибудь

Ты меня шантажируешь? Что ты хочешь от меня? Разве не видишь, что я еле-еле справляюсь с этой жизнью! Я с огромным трудом тяну на себе тебя, а ты хочешь, чтобы я взяла вас обоих! Нет, этому не бывать! Освободить твоего отца от всех обязанностей!