. Матери, воспитывающие сыновей

Я не собираюсь затевать академических споров о мужественности — это такое болото, что потребовалось бы три книги только для обобщения уже сказанного, и даже тогда все, чего я добьюсь, это вырубка деревьев на бумагу. Вы начинаете читать, а спустя какое-то время зарабатываете головную боль. Я люблю деревья и не люблю, когда болит голова, поэтому не хочу дискуссий подобного рода.

Это одна из тех крайне политизированных тем, в которую нельзя не влезть и из которой невозможно выйти победителем, поскольку неважно, что вы говорите — кто-нибудь обязательно затеет с вами спор. Либо феминистки решат, что вы сексистская свинья, либо их противники будут думать, что вы — подкаблучник. Свинья или подкаблучник? Выбор небольшой.

Когда возник феминизм, изменивший все правила игры, мужчинам пришлось задуматься над тем, как им теперь быть. Ощутив на себе последствия того рывка, что сделали женщины, мужчины сформировали собственное движение. Одна из активных в западном мире групп — разведенные отцы, чувствующие себя исключенными из жизни собственных детей. Однако подавляющую часть движения (хотя как такового «движения» не было, а были разного рода группы) составляли мужчины среднего класса, которые не знали, кто они, и пытались это выяснить.

У нас не было лифчиков, чтобы их сжигать, поэтому многие предпочли собрания в парилках и потение вместе с другими мужчинами, как это делали индейцы. Собрания сопровождались стихами, стуком в барабаны и бегом по лесам.

Как и в любом движении, в мужском присутствовало некоторое количество мужчин, искренне желавших научиться жить в меняющемся мире; те, кто хотел избавиться от жен и пообщаться с парнями; те, кто не любил женщин и винил феминисток в собственных неудачах; возможно, были там и парни, которым просто нравилось бегать полуголыми по лесам. Более чем уверен, что в феминистском движении было то же самое. В любой группе вы найдете людей с искренними, позитивными намерениями, а также бесцельных, корыстных типов, ну и психов, конечно.

Не хочу сказать, что мужское движение было неискренним. Напротив. Одним из результатов влияния феминизма на мужчин стала переоценка того, кто мы есть. Это оказалось неизбежным и правильным следствием. Проблема заключалась в том, что большая часть первоначальной риторики следовала курсу «мы тоже жертвы», с которым у феминистского движения по понятным причинам (век назад женщины не имели права даже голосовать) были определенные проблемы.

В начале девяностых на несколько недель я и сам присоединился к мужской группе. В то время я был студентом, политически корректным и невероятно искренним, полагая, что мужские группы — настоящий билет к просветлению. Я ходил туда несколько недель, и поначалу все казалось замечательным. Парни собирались, разговаривали о том дерьме, что с ними происходило, и это было круто, учитывая, конечно, что мне, тогда двадцатилетнему, лишь предстояло открыть для себя истину: если круглые сутки смотреть на пупок, вы всегда будете находить катышки.

Вскоре происходящее начало мне казаться… скажем так… нудным. Парни заговорили о том, как «вернуть себе силу», и это выглядело скучновато. Неужели феминистки украли у них батарейки? Я не знал, была ли у меня «сила» в том смысле, в каком ее могут забрать женщины. Я думал о Супермене и криптоните⁵. Может, все дело в этом? Может, феминистки забрали наш криптонит?

Через несколько недель я прекратил туда ходить. Мне бы хотелось сказать, что я достиг философского озарения, но на самом деле все гораздо проще: группа встречалась вечером, когда по телевизору шла очень интересная передача. Не помню, о чем она была, однако телевизор казался мне гораздо привлекательнее просиживания штанов с кучкой парней и болтовни о перебоях в электроснабжении.

Глядя на сегодняшних молодых людей, я сомневаюсь, что их интересуют все эти разговоры о мужественности. Мне кажется, они перешли к другим проблемам. И это понятно, учитывая, что они выросли в мире, где есть женщины — премьер-министры, женщины — кандидаты в вице-президенты и женщины-председатели правлений. Их, конечно, гораздо меньше, чем мужчин. Но они есть. Сексизм существует до сих пор и, вероятно, будет существовать всегда, как и расизм, однако новые поколения видят изменения, происходящие в правилах игры. Они видят Маргарет Тэтчер, Хиллари Клинтон, Хелен Кларк и Опру Уинфри. Все эти женщины влияют на правила, как и Барак Обама, изменивший их для афроамериканцев 2 ноября 2008 года.

Не знаю, так ли уж необходимо четкое определение мужественности? Разве важно, каким мужчиной станет ваш сын, если он будет хорошим человеком? Если вы, к примеру, инуит, то ваши критерии мужественности будут серьезно отличаться от критериев жителей Манхэттена. Индеец мохаве будет ожидать от себя чего-то иного, нежели лондонец. Даже здесь, в маленькой Новой Зеландии, обитатель дикого, продуваемого всеми ветрами Западного побережья Южного острова думает об этом несколько иначе, чем муниципальный служащий из Веллингтона.