Материалы сайта Savetibet.ru

Председатель Мао был таким. Когда я был в Пекине, меня очень впечатлили Мао Цзэдун и его соратники. Они очень мне понравились. Они использовали слово «товарищ» (произносит по-русски). В первый раз это слово я услышал от Хрущева, когда он приезжал в Пекин.

Он подарил вам радиолу, которая сейчас хранится в вашем летнем дворце в Лхасе.

Да, да – точно! (смеется). И тогда я чувствовал, что они – мои настоящие товарищи. Они столько лет работали вместе, приносили в жертву свои статусные привилегии ради народа и революции. Но потом в районе 1958 года - этот снят, тот снят… Поживи он еще несколько лет, его бы ждала та же судьба. Потом Линь Бяо, которого сам председатель Мао выпестовал, вдруг ни с того ни с сего становится врагом народа. Невозможно! Как человек, с которым ты работал десятилетиями, вдруг становится врагом! То есть слово «товарищ» было чистым лицемерием!

Что это было, на ваш взгляд, - паранойя?

Я думаю это – власть. Отсутствие самодисциплины. Когда я был в Пекине, он говорил, что компартия должна быть восприимчива к критике. Без критики, она как рыба без воды, говорил он. Прекрасно! Но потом началось движение, которое они называют «сто тысяч цветов», началась критика. Тогда некоторые честные интеллектуалы высказали то, что на самом деле думали. И вдруг в один прекрасный день они становятся врагами народа.

Я понял, что в марксизме слишком большой упор делается на ненависть. В этом причина провала марксизма, на мой взгляд. Коммунисты постоянно говорят о классовой борьбе, о ненависти. Они учат других важности борьбы и ненависти, и сами постепенно развивают в себе ненависть, а с ней и недоверие, подозрительность. А доверие очень важно. Без доверия, как можно построить счастливое общество?

Однажды уже после распада СССР я был в Москве, в фонде Горбачева. Там был сам Горбачев и другие гости. Я спросил у него: «По моему мнению, коллапс Советского Союза не является коллапсом марксизма, а коллапсом тоталитаризма. А как по-вашему?». Он не ответил.

Я считаю, что если бы в советские времена вы имели отношения со всеми республиками на основе доверия, то Советский Союз не распался бы. Эти республики не стали бы независимыми государствами.

Когда СССР раскололся, в многих странах осталось значительное количество этнических русских, которые были поселены там в советские времена. Как вы будете решать проблему китайских мигрантов, если тибетцы начнут сами управлять своей страной?

Когда я был в Латвии, я беседовал с латвийскими парламентариями. Они мне сказали, что с теми русскими, которые живут в Латвии, владеют языком и уважают местную культуру, все в порядке. Они могут остаться. Но те русские, которые не говорят по-латышски, и не интересуются латвийской культурой, должны уехать. Думаю, то же относится и к Тибету.

(Появляется анонсированный ранее мусульманин. Далай-лама представляет его корреспондентам).

Я хочу показать, что наша борьба нев имеет отношения к религии. Недавно я был в мечети в Нигерии. Я знаю, что в мечетях надо надевать белый головной убор, и я попросил у него, и очень хорошо в нем смотрелся. Потом он принес и подарил мне мусульманскую шапочку, и я тогда над ним подтрунивал: «Так вы теперь хотите обратить меня в свою веру!».

В Европе очень сильны антиисламские настроения. Многие, в том числе и интеллектуалы, такие как Орианна Фалаччи, считают, что насилие заложено в саму религию, в ее священные тексты. Что вы думаете о таких взглядах?

Когда был первая годовщина 9/11, я был в Вашингтоне, я говорил об этом. Действительно, многие в своих речах и книгах начали говорить, что ислам воинственен по сути, что имеет место столкновение западной и исламской цивилизаций. Это неверно! Неправильно обвинять всю религию из-за действий нескольких негодяев. Негодяи есть и среди христиан, и евреев, и индуистов, и буддистов, включая тибетских. Но они не могут представлять или символизировать всю религию.

Настоящие мусульмане говорят: если ты пролил кровь, ты больше не мусульманин. Они говорят: настоящий мусульманин должен распространить свою любовь на всех живых существ. То же самое говорит и буддизм. С 9/11, когда началась эта дискуссия, я всегда выступаю в качестве защитника ислама. Важно отличать нормальных людей от негодяев, от террористов.