Материалы сайта Savetibet.ru

Эти вещи не имеют никакого отношения к религии. Обычно я называю это «светской этикой». Не зависимо от того, признаете вы религию или нет, все это существует и подтверждается здравым смыслом, нашим жизненным опытом и открытиями ученых. Одни эмоции, которые мы испытываем, очень полезны, благотворны, и поэтому мы называем их позитивными. Другие оказывают отрицательное влияние на наше здоровье, общественную и семейную жизнь, и тогда мы зовем их негативными. То, что мы называем «обращением к здравому смыслу» у буддистов носит название «аналитической медитации».

Анализируйте. Когда мы говорим об эмоциях, то в поле нашего зрения попадает довольно широкая область для исследования. Существуют тысячи различных эмоциональных состояний. Очень важно правильно идентифицировать, какие из них могут принести пользу, а какие – вред, и уже исходя из этого, нужно стараться устранить негативные эмоции, а позитивные, наоборот, усилить. В этом основа практики.

- Да, но все же, какие эмоции вам приходится усмирять больше всего?

Гнев. Одной из основных моих практик является взращивание сострадания. Гнев и ненависть – это антиподы сострадания. Что касается ненависти или неприязни в отношении других людей, то я почти никогда их не испытываю. Мои негативные эмоции быстро проходят.

У меня есть уникальный пример из жизни одного тибетского монаха. Этот человек провел 18 лет в китайском ГУЛАГе, где в 60-х и 70-х ему пришлось дважды пройти курс так называемого «политического перевоспитания». В начале 80-х ему удалось бежать в Индию. Я был знаком с ним еще до 1959 года, и как-то мы обсуждали пережитое им в лагере. Он рассказал мне, что ему довелось столкнуться с рядом настоящих проблем и опасностей. Когда я спросил его, в чем же заключалась эта опасность, он ответил: «Я боялся, что однажды больше не смогу испытывать сострадание по отношению к китайцам». Как видите, в результате практики можно утвердить в себе такое отношение к жизни, которое позволит вам намеренно сохранять сочувствие по отношению к своему врагу. В конечном счете, это делает ум практикующего более невозмутимым и умиротворенным. Но если люди позволят возобладать гневу и ненависти, то это непременно отразится на их собственном здоровье, но вряд ли причинит какой-то вред китайцам.

Как правило, мы считаем гнев нашей защитной реакцией, не так ли? Когда мы сталкиваемся с какими-то проблемами, то вспышки ярости вызывают прилив энергии. То есть до некоторой степени мы поощряем наш гнев, верно? Тем не менее, это не отражает истинного положения вещей. (Смеется.)

- Есть ли какие-то положительные сдвиги в отношениях между Китаем и ...?

Нет.

- Что служит тому преградой?

Мы установили прямые контакты с китайским правительством в 1979 году. В начале восьмидесятых у нас появилась реальная надежда на улучшение в лице лидера Китая Дэна Сяопина и генерального секретаря компартии, действительно выдающегося коммуниста, Ху Яобана, который во время визита в Лхасу признал допущенные руководством ошибки. Затем в середине 80-х во многих университетах Китая началось демократическое движение, и Ху Яобан весьма открыто и последовательно выступил в поддержку студенческих движений. В конце концов, он был смещен со своего поста. Политика китайского правительства стала более жесткой. Вскоре произошли события на площади Тяньаньмэнь (в 1989 году).

На пятом раунде дискуссий (между представителями китайского правительства и тибетского правительства в изгнании) китайская сторона признала, что Далай-лама не стремится к независимости. Однако вскоре затем в мой адрес посыпались обвинения в «сепаратизме». В то же время в Тибете началось усиление репрессий. И в том же году, примерно в мае или июне, на шестой встрече китайская делегация заняла гораздо более жесткую позицию в переговорном процессе.

Китайские власти убеждают, что проблемы Тибета не существует, что там все спокойно. А мы все время повторяем, что хотим увидеть это своими глазами. Если дела обстоят так хорошо, как утверждает правительство Китая, то вопрос отпадет сам собой. Таким образом, мы просим разрешения посетить Тибет и одновременно объяснить его коренным жителям, что мы не требуем независимости. Мы не сторонники раскола. Но у нас есть право на то, чтобы сказать людям правду. Пока же мы ждем, что ответят китайцы.

- Сегодня на территории Израиля мы наблюдаем один из затяжных конфликтов, который можно назвать религиозным противостоянием. Если бы у вас была волшебная палочка, что бы вы сделали?