Материалы сайта Savetibet.ru

Между мусульманами в Индии, в Малайзии, в Мали и арабских странах – огромная разница. В терроризм были вовлечены мусульмане из Великобритании… Возьмите иорданских мусульман. Это – западное образование, открытость. Они гораздо более открыты, чем, скажем, мусульмане Ирана или Афганистана. Когда люди сильно изолированы, они начинают делить весь мир на «них» и на «нас».

В современном мире эти взгляды меняются, благодаря экономике, культуре и средствам массовой информации. Например, я думаю, что сейчас бывший Советский Союз, Россия нуждается в более тесных контактах с Западом. В прошлом году я слышал по Би-би-си интервью с молодыми русскими из Москвы. Они отзывались о Западе как-то очень сдержанно, дистанцированно. Мне казалось, что в них засели остатки советской пропаганды. Это должно измениться. Это в ни чьих интересах, если они будут делить всех на «мы» - русские, и «они» - Европа, Запад.

Многие говорят, что Кармапа станет вашим преемником. Как вы относитесь к подобным сообщениям?

Средства массовой информации создали такое впечатление. Если вы спросите тибетцев, я не думаю, что они это поддержат. Конечно, Кармапа – очень молодой, энергичный, и в последние годы он продемонстрировал свой интеллект и серьезность. У него хороший потенциал. Но есть и другие молодые и талантливые лидеры.

Что касается реинкарнаций, то это зависит от ситуации. Это очень сложный вопрос. Кармапа принадлежит к школе Карма Кагью. Далай Лама традиционно принадлежит к школе Гелуг. Но второй, третий и пятый Далай Ламы создали впечатление, что Далай Ламы – выше разделения на секты. Возможно, и я создал такое впечатление (смеется).

Слышали про Шукден [запрещенное Далай Ламой духовное движение]? Они очень сильно критиковали меня за то, что я разрушил династию секты Гелуг, потому что позиционирую себя вне сект.

Всегда ли Далай Ламу и других высших лам будут выбирать только из этнических тибетцев?

Нет, четвертый Далай Лама был монголом.

То есть Далай Лама может быть найден в Калмыкии или Бурятии?

В последние 50 лет в качестве реинкарнаций лам были избраны несколько западных мальчиков. Но, в конечном счете, они уехали на Запад. Теоретически, ограничений по национальному признаку нет.

Можно задать личный вопрос. Вы когда-нибудь восставали против своей судьбы монаха и духовного лидера тибетцев, которую вы не выбирали?

Нет, никогда. Конечно, когда я был ребенком, особенно зимой во дворце Потала в Лхасе – там не так-то много места для игр. К тому же, меня традиционно отправляли на три недели в уединение, когда я не видел никого, кроме своего наставника. Это был человек с каменным лицом. И там я должен был сидеть с ним два часа в безмолвной медитации. И тогда я чувствовал себя неуютно. Еще во второй половине дня на дворец опускается тень с северных гор, становится темно, а я должен сидеть и молчать…

Простые дети днем уходили пасти коров и овец в горы, а на закате они возвращались, распевая песни. И я думал: «О, я хочу быть одним из них, быть свободным» (смеется). Но, в конце концов, я принял свою судьбу. Да, были сложности, много ответственности, но в этом был вызов, новая возможность. Благодаря этому моя жизнь оказалась полезной.

Недавно я был в Нигерии – полу-мусульманской, полу-христианской стране. Буддистов там нет. Но люди там очень дружелюбные, приятные. И они хорошо относились к Тибету, вероятно из-за того, что слышали обо мне.

Я всегда думал о себе, как об обычном человеке. Мы все – часть шестимиллиардной человеческой общины. Мы все одинаковые.

Но простые тибетцы считают вас живым божеством и все что с вами связано - священным. Я видел женщину, которая молилась, стоя перед той радиолой, которую подарил Хрущев.

Так это она не из-за меня, а из-за Хрущева! (смеется) Хрущев должен был бы стать учителем китайских коммунистов. В Пекине есть одна картина. Мне мой друг, тибетский коммунист, рассказывал. На картине: Мао, Сталин и большая книга. Мой друг говорил: «Здесь большой символизм. Это значит: Мао учится у Сталина, великого мастера». Вообще-то – великого диктатора. Оба они – великие диктаторы.

Так вот – радио. Тибетцы верят мне и уважают меня. Один пример. Вы можете его и не понять. Два года назад один тибетец захотел уйти в Тибет. Он пришел в Дарамсалу, чтобы встретиться со мной, но у меня тогда не было времени, так что мы не встретились.