Материалы сайта Savetibet.ru

Знаете, у меня есть три обязательства. Первое – пропаганда общечеловеческих ценностей. Второе – пропаганда гармонии в отношениях между религиями. И третье – дело сохранения Тибета. Являясь человеческим существом, я стараюсь внести свой вклад, принять посильное участие в улучшении этого мира. На этом всё, что бы там люди ни говорили. Одни говорят, «божественный правитель», другие - «спиритист», третьи – «антибуддист». Но это лишь их собственные ментальные проекции. В действительности же, я обычно называю себя простым буддийским монахом.

Простой буддийский монах, который столь искусно совмещает две роли: политическую и религиозную.

Если кто-то называет меня живым Буддой и совершает передо мной простирания, я могу только рассмеяться. Это не отвечает реальному положению вещей. Во время Культурной революции некоторые китайские средства массовой информации писали, что я – волк в монашеских одеждах. Но я – всего-навсего человек, я – не волк.

Ваше Святейшество, позвольте мне вернуть Вас к политике. Вам приходилось иметь дело с китайскими лидерами – Мао, Дэном, нынешним руководством. В чем разница? Быть может, в глубине души они - вовсе не коммунисты?

Мне кажется, китайцы - достаточно реалистичные и трудолюбивые люди. Как я уже говорил раньше, если рассмотреть последние пять-шесть десятилетий, то новое руководство действует в соответствие с новыми реалиями. Порой я думаю, что руководство такой огромной страны неминуемо будет сталкиваться со множеством проблем, множеством сложностей. Но иногда и китайская политика также представляется мне чрезмерно осторожной. У двух самых густонаселенных стран на земле очень схожий опыт.

Вот уж не ожидал, что Далай Лама, величайший из ныне живущих учителей буддизма, посоветует одной трети человечестве почаще рисковать. [Оба смеются.] Как Вы думаете, новые китайские лидеры тоже порой возносят молитвы, испытывают потребность размышлять о каком-нибудь боге?

По некоторым данным, достаточное число высокопоставленных китайских чиновников в частном порядке исповедуют веру в ту или иную религиозную традицию. Это естественно. Когда люди становятся богаче, обретают материальные блага, но при этом ощущают, что на внутреннем уровне им чего-то не достает, они автоматически начинают проявлять интерес к духовности.

Недавно в моей программе принимал участие профессор В.Р.Рамачандран, один из величайших ученых в области исследования мозга и когнитивных способностей. Я спросил его, есть ли бог. И он ответил, что если кто-нибудь скажет, что бог – это старичок на небесах, который накажет вас за ваши проступки, то это нонсенс. Если же вы думаете о боге в смысле высокодуховном как об абсолютной истине, стоящей за каждым явлением, тогда он существует, и это реальность. Не это ли Вы имеете в виду, когда говорите, что в глубине души человек испытывает потребность в некой высшей силе, даже если он – прожженный коммунист?

Трудно сказать. Здесь все зависит от индивидуума.

Коммунизму придется наложить запрет на нейробиологию?

Я полагаю, у настоящего, честного коммунизма или социализма есть очень много общего с буддизмом, особенно с буддизмом Махаяны. Иногда я называю себя «полу-марксистом, полу-буддистом». Марксистская экономика основывается не только на прибыли, но и на [равномерном] распределении. Имеет место серьезная забота о менее привилегированных слоях общества, то есть о большинстве. Подобный альтруизм является и буддийской концепцией.

Однако, с точки зрения китайских коммунистов, институт Далай Ламы относится к эпохе феодализма.