Матерятся все?! Роль брани в истории мировой цивилизации

б) Можно использовать метафору, перенести на человека название животного: русский «Козёл!», французский «Cochon!» (свинья), японский «Чикусоо!» (скотина), азербайджанский. «Ешак!».

в) Можно обвинить в нарушении общественного запрета: греческий «Пусти!» (гомосексуал), болгарский «Курва!», турецкий«Boinuzlu!» (рогоносец) и др.

г) Можно воспользоваться сниженным словарём, использовав грубый вариант слова: русское «харя» и др.

д) Наиболее экзотический способ выражения своего пренебрежения адресатом принадлежит индейцам племени мохави. У них заклятых враг белых присваивает самому себе (!) кличку «гнусный белый», а мужчина, поссорившийся с женщиной, объявляет, что его отныне зовут «Вульва, чёрная, как уголь» (мохави уверены, что от длительного употребления определенные органы темнеют). Узнав об этом, его противница требует, чтобы теперь её, в свою очередь, называли «Чёрные яйца». Напрашивается аналогия с русским анекдотом, в котором рассерженный продавец, не желая терпеть капризы покупателя, но не смеющий и нагрубить, говорит: «Слушайте, встаньте вы на моё место, и тогда пошёл я к ебене матери!»

Все остальные функции так или иначе вытекают из первых трёх и в большинстве случаев соприсутствуют с остальными.

4. Парадоксальным образом статус адресата можно понизить с противоположной целью – установления дружественного контакта между людьми одного социального положения. Обыкновенно это жизнерадостные обращения типа «Привет, падла, что-то тебя давно не было видно!». Принцип стратегии говорящих в данном случае ясен: оба человека равны, если любой из них может понизить статус другого и тем самым уравнять их отношения. Обязательное условие здесь: говорящий ожидает, что слушающий не обидится и, в свою очередь, имеет право ответить подобным же образом.

С некоторыми оговорками сюда же можно отнести шутки и анекдоты, содержащие обильную непристойную лексику. В одном американском научно-фантастическом рассказе встречаются земляне и инопланетяне, которым предстоит выяснить намерения друг друга. Землянин возвращается с инопланетного корабля и сообщает:

Мы хорошо поладили. Я убедился, что люди и инопланетяне просто обязаны подружиться, если у них есть хоть малейший шанс. Видите ли, сэр, мы с ними потратили эти два часа, рассказывая друг другу похабные анекдоты…

5. От этой функции несколько отличаются инвективы как средство дружеского подтрунивания или подбадривания. У В. Высоцкого:

Мне инструктор помог – и коленом пинок —
Перейти этой слабости грань.
За обычное наше «Смелее, сынок!»
Принял я его сонную брань.

Разница здесь с предыдущим случаем в том, что отношения несимметричны: ответить матом инструктору ученик никак не может. Но брань тут – «сонная», то есть незлая.

6. Инвектива как средство ритуальной дуэли. Два оппонента могут осыпать друг друга оскорблениями, иногда очень сильными и обидными, исключительно с целью демонстрирования своего бранного мастерства. Подобный пример уже приводился на стр., но там он носил более или менее случайный характер. Приведём ещё более наглядный пример, отмечаемый этнографами у гренландских эскимосов, гималайских шерпов и др. На этот раз речь идёт о дуэльной перебранке двух молодых индийцев времён колониальной Индии: