Материя

Голос Батры звучал искренне и огорченно. Анаплиан (которая с инстинктивным недоверием относилась к стопроцентным, нисколько не измененным гуманоидам человеческой расы) спросила себя, искренен ли он в своих эмоциях, — это странное, стократно иноземное существо возрастом более двух тысяч лет, которое все еще считал себя принадлежащим к мужскому полу, — или же просто изображает чувства. Но такая мысль мелькнула лишь на несколько мгновений — Анаплиан давно поняла, что думать об этом бесполезно.

— Ну что ж, — сказала она, — дело уже сделано.

— А предстоит сделать гораздо больше, — заметил Батра.

— Если нужно, значит, сделаем, — Анаплиан начала терять терпение. Терпения ей всегда не хватало. Ей говорили, что это недостаток. — Я так думаю, — добавила она.

Проволочный куст чуть подался назад, и «лицо» на нем, казалось, кивнуло.

— У меня новости, Джан Серий, — сказал Батра таким тоном, что она вздрогнула от ужаса.

— Да? — откликнулась Анаплиан, чувствуя, что пустеет изнутри и как бы съеживается.

— Джан Серий, я должен вам сообщить, что ваш отец погиб, а вашего брата Фербина, видимо, нет в живых. Примите мои извинения. За эту новость и за то, что я приношу ее вам.

Она выпрямилась и подтянула под себя ноги, совсем закрывшись в коконе подвешенного стула, который слегка раскачивался. Глубоко вздохнув, она заставила себя раскрыться.

— Да, — сказала она. — Да-да, — и отвернулась.

Конечно, она старалась подготовиться к этому заранее.

Отец был воином, всю свою взрослую жизнь провел в войнах и сражениях и обычно управлял государством, находясь во главе армии. Еще он был политиком, но здесь ему приходилось учиться, а военное дело было у него в крови. Анаплиан всегда знала, что отец умрет не от старости. В течение первого года, проведенного ею среди странных людей, называвших себя Культурой, она постоянно ждала, что придет известие о его смерти и нужно будет лететь на похороны.

Постепенно это перестало ее беспокоить. Постепенно она уверовала, что встретит это известие более или менее безразлично.

Агент Контакта обязан был прекрасно знать историю, а агент Особых Обстоятельств — еще лучше. Чем больше Анаплиан узнавала о тенденциях развития обществ и цивилизаций, чем больше портретов великих вождей проходило перед ее глазами, тем меньше — в самых разных смыслах — думала она об отце.

Ей стало ясно, что он — всего лишь одна из сильных личностей в одном из этих обществ на одном из этапов развития, когда легче быть сильной личностью, чем истинно мужественным. Мощь, ярость, решительная сила, готовность сокрушать — как ее отец любил эти слова и понятия! И какими ничтожными выглядели они, если знать, что все это многократно проигрывалось самыми различными видами на протяжении веков и тысячелетий.

Именно так действует власть, так утверждают себя сила и воля, так людей убеждают поступать против собственных интересов. Именно в это должны уверовать твои подданные, именно этим способом реализуется неравное распределение в условиях бедности, сейчас, и потом, и еще позднее...

Для всех, кто родился в Культуре, это были непреложные истины, такие же очевидные, как развитие звезды в Главной последовательности или сама эволюция. А для таких, как Анаплиан, пришедших в Культуру извне, воспитанных в обществе, совсем непохожем на Культуру и явно отстававшем от нее в развитии, это понимание приходило за гораздо более короткое время, производя настоящий шок.

Значит, Фербин тоже мертв. Вероятно. Этого она не ждала. Перед ее отлетом они шутили — мол, Фербин может умереть раньше отца от удара кинжалом за карточным столом или от руки мужа-рогоносца. Но такие вещи обычно говорились из суеверных соображений — вакцинирование будущего ослабленным штаммом прискорбной судьбы.

Бедняга Фербин, он никогда не хотел быть королем...

— Вам дать время, чтобы поплакать? — спросил Батра.

— Нет. — Анаплиан яростно тряхнула головой.

— Уверены?

— Абсолютно, — сказала она. — Мой отец — он погиб в бою?

— Да, судя по всему. Но не на поле боя, а от ран. Прежде, чем подоспела врачебная помощь.

— Он бы предпочел умереть на поле боя, — сказала Анаплиан. — Наверное, ему было тяжело смириться с менее почетной смертью. — В глазах у нее показались слезы, а губы скривились в улыбке. — Когда это случилось?

— Одиннадцать дней назад, — сказал Батра, ощетинившись колючками. — С пустотелов даже важнейшие известия идут долго.

— Ну да... — задумчиво протянула Анаплиан. — А Фербин?

— Пропал без вести в том же бою.

Анаплиан догадывалась, что это означает. Огромное большинство пропавших без вести действительно пропадали — либо обнаруживались мертвыми. Но что Фербину нужно было на поле боя?

— Вы не знаете, где это произошло? — спросила она. — Насколько это обширная область?

— Неподалеку от Ксилискинской башни.

Анаплиан непонимающе посмотрела на него.

— Где?

— Неподалеку от Ксилискинской башни, — повторил Батра. — Оттуда виден Пурл. Так, кажется, называется столица?