Материнский инстинкт

Яна не ответила – она внимательно осматривала комнату. Предметы продолжали двигаться, но ничего в помещении не напоминало серебряный прямоугольник. Беспокойство стало подбираться к сердцу, когда она догадалась рассмотреть пол. В нескольких метрах от них сияла тонкая рамка. Яна осторожно двинулась к проходу, призрак колыхался за её спиной, словно полотно, привязанное к флагштоку.

Остановившись у края, она оглянулась на Демьяна.

– Просто иди за мной и не отпускай мою руку.

– Хорошо.

– Ты должен бороться, должен!

Яна шагнула вперёд и тут же провалилась вниз, будто в яму. Ощущение прикосновения пальцев к запястью тут же исчезло, так же как и жуткая глухота. В мир вернулись звуки, первым из которых стал взволнованный голос Кеши:

– Яна, вы здесь, вы нашли его?

Она разлепила веки и попыталась сфокусировать взгляд. Голова гудела, к горлу подкатывала тошнота.

– Сколько я была под наркозом? – Яна говорила с трудом: рот как будто был полон сухой гальки.

– Минут двадцать. Демьян ещё не пришёл в себя.

Яна приподняла голову и тут же пожалела об этом. Комната поплыла, потолок нырнул вниз.

– Пить.

– Нельзя. Терпи. Это поверхностный наркоз. Можно губы смочить. Демьяну будет хуже: отключение было безжалостным, без побочных эффектов не обойдётся.

Яна положила голову на мягкий валик сбоку кресла и прикрыла глаза.

– Придётся ждать, когда он очнётся. Тогда будет ясно, кто в его теле. Надеюсь, у него хватит сил на борьбу.

Кеша переместился в коридор и сел на пол у стены. Демьяна на всякий случай развязывать не стал. Яна сползла с кресла, на четвереньках добралась до Демьяна, легла прямо на паркет в полуметре от него, подложив под голову куртку с вешалки.

Он ещё не пришёл в себя, но его тело жило собственной жизнью. Выражение лица менялось, то возвращая прежнего Демьяна, то искажаясь до уродливо-зловещего. Грудная клетка опадала и вздымалась, словно он задыхался, руки скребли по паркету, ломая ногти и оставляя кровавые полосы. Его тело напоминало пластилин, из которого невидимая сила лепила неизвестное науке двуликое существо. Глаза под натянутыми, словно плёнка, веками бешено вращались, кожа покрылась испариной.

Яна не могла оторвать взгляд от этого жуткого зрелища, а вот Иннокентий отвернулся, предпочитая угадывать, что происходит, по звуку.

Демьян дёрнулся, его тело выгнулось дугой, на шее вздулись вены, верхняя губа обнажила зубы в оскале боли, веки приоткрылись, между ресниц блеснули белки глаз. На мгновенье он застыл, превратившись в страшную статую, созданную новомодным скульптором. Из его горла вырвался хрип. Через секунду тело обмякло, лицо расслабилось. В этот момент Кеша повернулся. Он и не пытался скрыть, что плачет.

Наклонившись к Демьяну, он положил ладонь на его вспотевший лоб.

– Дёма, это ты?

Лицо Демьяна дёрнулось в судороге и разгладилось, стирая эмоции. Он открыл глаза и сразу же повернул голову в сторону Яны. Губы сложились в подобие слабой улыбки, и он чётко ответил:

– Это я.

Кеша хотел его обнять, но Яна дёрнула его за штанину и мрачно произнесла:

– Подожди. Сначала пусть скажет, что помешало духовому оркестру нормально выступить и благодаря каким животным людям известен кофе?

Демьян нашёл взглядом Яну и сказал, выговаривая каждое слово:

– Лимон. Козы.

Яна сама не понимала, насколько сильное напряжение сковывало её тело, пока ответ Демьяна не вызвал вздох облегчения. Она опустила плечи, наклонилась, потом снова легла на пол.

– Развязывай его.

Избавившись от пут, Демьян приподнялся и затряс головой. Почти сразу пол живописно окрасился рвотой.

– Мебель никуда не плывёт, и я, к счастью, не оглох.

***

Яна не стала дожидаться, когда Демьян полностью опомнится от кустарного наркоза и, попрощавшись с мужчинами, уехала домой. Теперь она могла позволить себе роскошь подождать.

Вернувшись в квартиру, она вдоволь напилась воды и сразу же заснула, по привычке последних дней не дойдя до кровати. В этот раз её принял уютный диван. Снов не было – ни обычных, ни призрачных, – просто темнота, заполнившая голову, будто битум. Только под утро приснился странный необычный сон, не похожий ни на что, виденное ранее. Яна сидела в белой комнате, а напротив неё плавал светящийся сгусток, напоминающий шаровую молнию. Спустя время Яна услышала в голове голос, но при этом явственно понимала, что говорит этот самый светящийся шар:

– Я хочу родиться, помоги мне. Я буду твоей дочкой.

Проснулась Яна на удивление отдохнувшей: мысли не путались, и в горле уже не стоял комок от воспоминания о равнодушии Демьяна. История с Кариной вызвала прилив ревности, но с этим простым и понятным чувством Яна не стала бороться, оно ее даже порадовало.

Приняв душ, Яна уложила волосы феном и занялась макияжем. Сегодня она пренебрегла джинсами и отыскала в недрах шифоньера тонкое шерстяное платье бежевого цвета. Хорошо, что моль не позарилась на него, ограничившись старым шарфом. Натянув платье, Яна замерла перед зеркалом. В женственной одежде она чувствовала себя неуютно и как-то неестественно, будто облачилась в наряд не по возрасту. Быстро стянув платье, она снова надела джинсы и рубашку.