Материнское проклятие

– Дурья башка, ты Степка,– возмутился Петрович,– наш Михалыч дневной директор кладбища, а есть еще и ночной, но вечером я тебе про него уже говорить не буду, вот завтра с утра другое дело.

Степка от этих слов поежился, как холод между лопаток продул у него и он не стал настаивать. Петрович всегда старался, все дела часов до пяти вечера сделать на погосте и Степку также приучал.

– Мы и завтра, если что закончим, – говорил он, – не люблю я вечерами здесь оставаться, неуютно мне.

И сегодня вот только договорили, как Петрович, глянул на часы, и они пошли по домам отдыхать.

Степка рассказал приятелям про утопленницу, решив про хозяина кладбища пока помолчать, и сам толком не знает всего, да и Петрович его так осадил, сказав, что про это помалкивать надо.

Витька и тут вылез, услышав историю про русалку, сказав,– Сказка это, про эту русалку утопленницу говорят давно, а толком то ее никто и не видел, значит, брехня. – Да и бояться ее глупо, мне дед рассказывал, если на шее крест висит, то не одна русалка тебя ухватить не посмеет. – Лучше бы ты у своего Петровича спросил, в какие дни она по кладбищу бродит, раз он знает, а мы бы сходили да посмотрели вечером, правда это или нет.

– Да ну тебя,– возмутился Степка,– я и так там весь день торчу, и вечером бродить не собираюсь, а не нравятся тебе мои истории, так и не слушай.

Пацаны, дружно загалдели, обсуждая услышанное сегодня, а Петька однокурсник примирительно сказал,– да ладно тебе Степка не злись, Витька сам знаешь такой всегда, все ему свои пять копеек вставить нужно, а после твоего рассказа я точно теперь купаться не пойду, ну ее эту русалку. – И по кладбищу дурных нет по ночам шариться, мне еще дед говорил, что ночью, то привидение встретишь, ерунда это не страшно, а можно запросто на какого колдуна нарваться, у нас их тут много или ведьму что еще хуже. – Они летом часто по кладбищам по ночам ходят, ворожат. – А им попадешься на узкой дорожке, проклянут и все, жизни тебе уже не будет.

–Ладно, все по домам, поздно уже,– распорядился Степка,– а то вы то еще можете гулять, а мне – то утром на работу еще.

Утром Петрович отвел Степку в дальнюю, самую старую часть кладбища и показал на старое, страшное и давно засохшее дерево, которое почему то не срубили, а, наоборот, около него все было вычищено и посыпано галькой. Дерево было таким основательным, с толстыми широкими ветками, которые начинались от метра от земли. Дерево само смотрелось как памятник, и от взгляда на него тянуло чем – то неприятным и жутким, Степка ни как не мог определить свои чувства, но подумал про себя, что вечером здесь, наверное, совсем страшно находится. За деревом виднелся забор массивный из бетонных плит с дырой, в которую свободно мог пролезть человек. К дырке в заборе вела хорошо отсыпанная дорожка, и место здесь чувствовалось, что ухоженное, здесь стояли самые старые, еще купеческие склепы, ну те которые уцелели, конечно. Здесь было очень пустынно, так- то весь день на кладбище ходят посетители, а здесь ни одного человека, да и темновато здесь, не смотря на солнечный день, вокруг росло много старых огромных деревьев, и вся эта часть кладбища оказалась укрыта полумраком. Петрович пришел сегодня с пакетом в руках, и пока Степка осматривался, распечатал пакет, в нем оказалось мясо и фарш. Петрович выудил под дерева несколько мисок и быстро, привычно даже, раскидал содержимое пакета. И как по команде, откуда то стали вылезать кошки и неторопливо поедать, принесенное Петровичем угощение.

– Говорят, где то в этих склепах и живет ночной хозяин,– произнес Петрович тихо,– его еще зовут Погостником или Привратником, – видишь как все тут чисто, и нас сегодня Михалыч попросил дорожки подровнять, кому попало, он здесь работать не доверяет, а мы вроде лучше всех здесь сейчас управляемся. – А кошки, и бывают еще собаки,– они слуги Погостника, и его глаза днем, когда мне здесь приходиться работать, то ношу им угощение, и хозяину уважение и нам проблем меньше. – Так что тачки в руки, песок и щебенку будем сюда возить и между работой я тебе все, что знаю, то и расскажу.

Нда,– Степка огорченно вздохнул, работа предстояла тяжелая, у него и так уже руки покрылись мозолями, а что делать, сам на такую работу подписался.

Но между работой Петрович рассказывал, да так, что Степка снова испереживался будет ли он спать ночью теперь.