Матерый

- Да не транди ты, - поморщился Комиссар, ощупывая ребра. - Гони их сюда - и все. - ., Строители держались настороженно, подозревая, что принятый нейтралитет может выйти им боком.

Как бы невзначай каждый вооружился: кто - лопатой, кто - увесистым брусом, а бригадир поигрывал молотком каменщика, напоминавшим миниатюрную кирку. Суле не понравилось настроение пролетариата. Разбор полетов не обещал ничего хорошего. Темные были мужики, дремучие. Попробуй заясни таким, что "Ауди" на них висит! Одному-двум Суля еще взялся бы это втолковать, но не четверым, нет уж, спасибо.

Комиссар между тем не стал выискивать крайних.

Велел Суде выдать работягам по двадцатке и объявил, что это их выходное пособие до понедельника.

- Раньше чтобы я вас здесь не видел, - сказал он и вяло махнул рукой. - Все, свободны.

Возражений не последовало. Тут такие дела заворачивались, что лучше держаться подальше. Собрав манатки, работяги попрощались вежливо и запылили в сторону магазина, оставив охранников в одиночестве.

- Зря бабки отдали, - зло сказал Суля. - Теперь даже на жратву не осталось.

- У студентки этой, которую мы вчера пялили, в сумочке штука рваных, успокоил товарища Комиссар.

- В ментовку не побежит? Как ее, Валюха?

- Варвара-краса, длинная коса. Никуда она не рыпнется. Зашугал я ее до беспамятства. Сама все дырки подставлять готова.

- Это хорошо, - обрадовался Суля, но тут же озабоченно спросил, шныряя взглядом из стороны в сторону:

- А что ты задумал, ваще? Уж не ковбоя ли мочить?

- А ты как думаешь? - глухо поинтересовался Комиссар. На плечах и на спине его проступили багровые отметины. Суля вовсе не стремился обзавестись такими, а потому сказал:

- Никак я не думаю. Не меня же он ломом гвоздил.

- Слушай сюда! - прикрикнул Комиссар. - Грохаем ковбоя и сваливаем на джипе. Все равно нам здесь ничего больше не светит. У Хряка "крыша" ментовская, он от нас не отвяжется, пока мы за тачку не рассчитаемся. А в Москве, к примеру, нас ему не достать.

- Москва! - протянул Суля. - Там знаешь какие бабки нужны, чтобы нормально жить?

- Бабки есть.

- Штука рублей? Ну ты, братела, насмешил!

- Сейчас я тебя немножко удивлю, - сказал Комиссар, с трудом запуская руку в карман. Было заметно, что он внезапно принял какое-то важное решение.

Впившись взглядом в золотую стрекозу, возникшую на раскрытой ладони напарника, Суля весь обратился во внимание.

Слушая рассказ Комиссара об этой драгоценной вещице, он несколько раз возбужденно вскакивал, а потом возвращался на место, украдкой приглядываясь к товарищу. Комиссар плевался чуть ли не кровью, сгустки которой долго не желали отклеиваться от его губ. И постоянно покашливал, прислушиваясь к тому, что творится при этом у него внутри. Короче, паршиво он выглядел, хуже не придумаешь. Услышав ориентировочную стоимость стрекозы, Суля подумал, что Комиссару не мешало бы поскорее загнуться. Мучается ведь. И подняться самостоятельно с крылечка вряд ли уже сумеет.

- Ну, что скажешь?

- А? - Вопрос застал Сулю врасплох. Голова у него завертелась на плечах чуть ли не вокруг своей оси. Глядя куда угодно, только не на напарника, он предположил:

- Наврал тебе ювелир, наверное. Завысил цену раз в пять, чтобы тебе мозги запудрить.

- Может, и так, - согласился Комиссар. - А разве пятьдесят штук баксов - это мало? Свою бригаду вколотим, стволы купим, обживемся помаленьку в столице. Но условие мое такое: сначала ты берешь свой помповик и валишь ковбоя. Сам я, бля, даже руку поднять не могу. Не прощать же гаду такое?

Слова давались Комиссару со все большим трудом.

Он пытался вопросительно заглянуть напарнику в глаза, но тот как раз взялся перешнуровывать свои кроссовки. Не прекращая этого занятия, Суля проворчал:

- Темноты дождаться надо.

Комиссар то ли согласно кивнул, то ли бессильно уронил голову на колени. Суля ободряюще хлопнул его по плечу. Раз, другой. Никакой реакции, если не считать мучительного стона.

Поднявшись, Суля остановился напротив Комиссара, отрубившегося на крыльце. Его голова свешивалась между расставленными ногами, как неживая.

Почти раздетый, могучий, заросший густой растительностью, он походил на снежного человека, наряженного смеха ради в шорты.

Это было забавное зрелище, но Суля не улыбался.

Он напряженно присматривался к напарнику, желая удостовериться в том, что тот не притворяется бесчувственным, подманивая его поближе, как лис глупую ворону. Нет, Комиссар действительно спал.

Когда Суля заставил его распрямиться и привалиться спиной к кирпичному столбику, его приоткрытая пасть начала издавать низкие клокочущие звуки, заставлявшие подрагивать ниточку слюны, свесившуюся с верхнего ряда зубов. Слюна была красноватой, а капли запекшейся крови на кафельных плитках крыльца уже сделались черными. В окружении этих безобразных клякс валялась бесценная стрекоза на золотой цепочке. Зажатый в ее лапках бриллиант источал совершенно невыносимое сияние.